— Иначе как?
— Большинство алхимиков хотят превращать металлы в золото, — Аид швырнул кусок лавы в стену, где тот разлетелся искрами. — Этот же думает масштабнее. Он хочет научиться превращать неживое в живое.
Я почувствовал, как что-то холодное шевельнулось в груди. После стольких веков привыкаешь к знакам судьбы.
— И что с того?
— А то, северянин, что если можно сделать неживое живым, то логично предположить — можно сделать и обратное. Живое превратить в неживое. — Аид наклонился вперед, его глаза горели ярче обычного. — Причем навсегда.
Я молчал, переваривая услышанное. Философский камень... превращение живого в неживое... Это могло сработать даже на бессмертного.
— Ты видел этого алхимика?
— Пару раз. Интересный экземпляр. Он даже сюда спускался, в подземные пещеры, искал какие-то минералы для своих опытов. — Аид усмехнулся. — Когда увидел меня, чуть не обделался от страха. Но потом осмелел, начал задавать вопросы о природе смерти и жизни.
— И что ты ему ответил?
— Да ничего особенного. Просто намекнул, что граница между жизнью и смертью тоньше, чем кажется. И что правильный камень, настоянный на правильных элементах, может эту границу... как бы это сказать... переместить.
Аид встал и прошелся по пещере. Лава расступалась под его ногами.
— Забавно, не находишь? Ты ищешь смерть, а он ищет способ управлять жизнью и смертью. Может, вам стоит познакомиться поближе?
Я кивнул. Впервые за века передо мной маячила реальная надежда. Не туманные обещания, не философские рассуждения — конкретный человек с конкретной целью.
— Где его найти?
— В Риме, разумеется. У него там лаборатория в одном из богатых кварталов. Покровительствует ему кто-то из патрициев — денег на опыты нужно много. — Аид ухмыльнулся. — Только будь осторожен, Крид. Алхимики — народ непредсказуемый. Могут и философский камень создать, а могут и полгорода взорвать в процессе.
Я уже представлял себе путь к Риму, когда Аид добавил:
— А еще этот Марк очень интересуется бессмертными существами. Говорил что-то о том, что нам есть чему поучиться друг у друга.
Значит, алхимик знал о существовании таких, как я. Это могло быть как хорошим знаком, так и ловушкой.
Но у меня не было выбора.
Аид потянулся и достал откуда-то из-за трона изящную амфору с золотыми узорами. Когда он открыл её, по пещере разлился аромат, от которого даже мне, бессмертному, захотелось жить еще сильнее.
— Амброзия, — пояснил он, отхлебнув прямо из горлышка. — Настоящая, олимпийская. Не та дрянь, что боги младшего поколения пьют.
Я поднял бровь. Аид редко делился божественной едой с простыми смертными. Или с бессмертными вроде меня.
— Чего тебе от меня нужно?
— Скукотища, — протянул он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Сидишь тут в вулкане, людишки наверху суетятся, а поговорить не с кем. Давно с тобой не играли.
О, я помнил наши игры. Аид был азартен, как все боги подземного мира, и не любил проигрывать.
— Что предлагаешь?
— Кости, — он материализовал в руке пару костяных кубиков. — Или карты, если хочешь. У меня есть колода, которую Гермес потерял в покер прошлым летом.
— Ставки?
Глаза Аида загорелись предвкушением.
— Если я выиграю — снова сожгу тебя. Но на этот раз медленно, со всеми подробностями. Буду наслаждаться процессом.
— А если я?
Аид задумался, покрутив кубики в ладони.
— Дам тебе кое-что полезное для твоих странствий, — он ухмыльнулся. — У меня есть один артефакт, который может пригодиться тому, кто ищет смерть в мире живых.
Любопытство взяло верх. За века я научился ценить божественные артефакты — они редко подводили в критический момент.