Видя все это безобразие разозлились уже наши мужики, особенно те, которые поддерживали с побитыми боевыми подругами особо тесные отношения. Бойцы, подстрекаемые ими, едва всей толпой не напали на Тиррена, который почему-то совершенно равнодушно взирал на все происходящее вокруг. Но их весьма резко поставили на место боевые командиры, которые пользовались непререкаемым авторитетом. В числе последних оказался и Соэллин, чем еще больше укрепил меня во мнении, что Тиррен совсем не простой боец, а кто-то, имеющий немалую силу и власть. Что же заставляет такого невероятного воина служить простым пограничником? Вряд ли мы сможем отгадать эту загадку, если парень сам не решит ее раскрыть.
И теперь Тиррен, велев нам построиться, с весьма презрительной миной оглядывал наши помятые тушки и кислые физиономии.
- К моему великому прискорбию, ничего утешительного по поводу ваших бойцовских навыков я сказать не могу, - кривясь поведал нам он. – За исключением, наверное, боевых командиров и самых старых и опытных воинов, но таковых, увы, совсем немного. Поэтому подобные сегодняшней тренировки станут ежедневными для всех, кто не находится в дозоре.
По строю бойцов едва слышно прошелестел недовольный ропот. Словно не замечая недобрых взглядов своих подопечных, Тиррен продолжил:
- Сейчас, чтобы вы немного остыли, а заодно для отработки особых навыков стрельбы из лука, прошу взять луки и стрелы и выстроиться напротив мишеней.
Народ, вяло бурча сквозь зубы, поплелся выполнять приказ, тем более, что командиры недвусмысленно указали направление, сразу пресекая любые ненужные поползновения. Когда ровный ряд лучников был построен, Тиррен вышел вперед и заявил:
- Чтобы не возникало вопросов, типа чему я могу научить столь опытных в подобном деле воинов, - он скептически ухмыльнулся, - я сразу вам продемонстрирую некоторые свои навыки. Очень надеюсь, что вы их сможете освоить. Если постараетесь, конечно.
Его сарказм, словно железом по стеклу, прошелся по нашим напряженным нервам. И хотя я уже знала, чего ожидать от очередной демонстрации умений этого странного эльфа, но даже меня он смог удивить.
Тиррен поднял свой лук, накладывая стрелу на тетиву. Лук, кстати, у него был очень непростой – со сложной резьбой и серебряной чеканкой на концах. Такой стоил целое состояние, и наши бойцы явно оценили это настоящее произведение оружейного искусства. Кто-то даже присвистнул от удивления. Тиррен же совершенно невозмутимо прицелился в ближайшую мишень и выстрелил. Точнехонько в самый центр. Дальше со все нарастающей скоростью, почти не целясь, он начал стрелять по трем соседним мишеням, буквально рассекая прежде воткнувшиеся в центр мишеней стрелы.
Однако, на наших бойцов это не произвело особого впечатления. По рядам пробежали смешки. Но тут Тиррен совершенно невозмутимо передвинулся к парочке неиспользованных мишеней и наложил на тетиву сразу две стрелы. Этот трюк я уже имела честь наблюдать и теперь с интересом ждала реакции на него остальных ребят. Спущенная тетива зазвенела, и две стрелы, со свистом рассекая воздух, воткнулись опять же по центру сразу двух мишеней. Затем Стриженный еще пару раз повторил свои действия со столь же впечатляющим результатом. Насмешливых шепотков слышно уже не было. Парни переваривали только что продемонстрированные умения чужака, которыми, определенно, впечатлились.
Но Тиррен на этом не остановился. Видимо, решив задавить всякое сопротивление себе на корню, он выдал такое, отчего и у меня глаза на лоб полезли. Перейдя к следующим чистым от стрел мишеням, он наложил сразу три стрелы. Надо ли говорить, что все они, просвистев в гробовой тишине, дружно задрожали, воткнувшись в самые центры черных кругов. Народ благоговейно безмолвствовал.
И тут Стриженный добил нас всех окончательно, устроив буквально целое представление с прыжками, кувырками, едва ли не сальто со стрельбой в движении. Думаю, можно не говорить, что все до одной его стрелы точно поражали цель.
Когда парень наконец остановился и повернулся к нам лицом, оглядывая притихшее войско, у меня в душе был такой восторг, что я даже не пыталась стереть восхищение со своего лица. Ничего подобного не мог сотворить ни один из наших воинов. И невольно напрашивался вопрос: где подобному мастерству обучался сам Тиррен. Сделала себе мысленную зарубку спросить парня об этом на очередном совместном дежурстве.
- Ну что, есть желающие обучаться тому, что я сейчас продемонстрировал? – склонив голову набок, поинтересовался Стриженный.
Вперед сделал шаг самый старый из командиров – Тарвиэллин. Он бросил короткие взгляды на других командиров, а затем произнес:
- Ты знаешь, что мы – твой щит. Мы выполним все, что бы ты ни приказал.
И вдруг он, склонив голову, опустился на одно колено. Следом на земле оказались все командиры, а глядя на них преклонили колена и остальные воины, хотя на лицах большинства из нас было открытое недоумение. Что все это значит? О каком «щите» говорил Тарвиэллин?
- Поднимитесь, это лишнее, - немного глухим голосом произнес Тиррен.
- Я хотел, чтобы ты знал мое мнение, - поднявшись и прямо глядя в глаза Стриженного, ответил старый командир.
- Я знаю, Тарвиэллин. – И – о чудо! – в голосе Тиррена прозвучала почти отеческая любовь, а его взгляд заметно потеплел.
Но тут же лицо парня снова окаменело, над нашими рядами разнесся его полный ехидства голос:
- Ну, раз мы все отношения выяснили, то можем переходить к следующему этапу тренировки. Все подняли луки, наложили стрелы…
И весь следующий час, наставляемые самым странным из всех встреченных мне в жизни эльфов, мы буквально заново учились стрелять. Тиррен открыл нам столько неизвестных ранее хитростей и тонкостей, касающихся стрельбы из лука, что к концу тренировки почти все показывали уже весьма неплохой результат, хотя, определенно, нам еще было к чему стремиться.
Когда со стрельбой было покончено, Тиррен нас всех поблагодарил за усердие и велел завтра собираться на очередную тренировку точно так же, после утреннего сбора. Полные впечатлений, воины стали расходиться, тихо переговариваясь и обсуждая события сегодняшнего утра. Все были под впечатлением от нашего нового тренера, но, как показали последующие события, далеко не у всех парень вызывал восторг.