Настроенная ненавязчиво понаблюдать за новичком, я, полная сил и энергии, после легкого завтрака поспешила на плац. И едва не застонала от разочарования: навстречу мне с полигона выходил этот самый Тиррен с влажной от пота челкой, прилипшей ко лбу, и в тонкой рубашке, покрытой мокрыми пятнами. Это что же получается, он уже натренировался по самое не могу? Но когда? Маленькое красное солнышко только совсем недавно выглянуло из-за горизонта, а большое белое еще даже не показалось. Он что, полночи не спал?!
Удивилась не я одна: от спешащих на полигон воинов раздались разномастные, но выдающие одни и те же эмоции звуки. Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, а кто-то наиболее бесстрашный и языкастый язвительно прокомментировал:
- Ну надо же! Не успел здесь появиться, как уже начал выпендриваться.
Тиррен явно все это слышал – слух у эльфов весьма тонкий, - но его лицо ни на секунду не изменило своего каменного выражения, а в глазах не появилось ни гнева, ни раздражения – тусклый, безразличный ко всему взгляд был ответом на откровенный вызов. Парень молча прошел сквозь толпу все прибывающих на тренировку воинов гарнизона, скупо кивая, наталкиваясь на чей-нибудь взгляд, и, так и не проронив ни звука, направился в казарму своего отряда.
Стоило ему исчезнуть из виду, как наши бойцы дружно загомонили, обсуждая невероятное: новичок с ходу начал игнорировать негласный порядок, столетия назад заведенный и до сих пор всеми неукоснительно исполняемый. Ясно, что абсолютно все были недовольны – выскочек и отщепенцев никто и нигде не любит. Однако, я совершенно четко ощущала: Тиррену на все это недовольство окружающих было глубоко плевать с самой высокой башни королевского дворца. Он так делает, скорее всего, так делал всегда, и будет продолжать поступать так, как ему вздумается, не взирая на лица и чины. Если, конечно, это не противоречит уставу и прямым приказам командира. Вот в абсолютной воинской дисциплине этого странного до нельзя парня я почему-то была уверена. Ну, не смог бы он прослужить в Северном, если бы это было не так!
Терзаемая подобными размышлениями, я добралась-таки до полигона и несколько часов к ряду стреляла из лука, метала ножи, отрабатывала приемы рукопашного боя, затем снова стреляла… В общем, вела привычный образ жизни воина, не отправленного нынче в дозор. После обеда, во время которого я (да и не только я) исподтишка наблюдала за новичком, у меня был наряд по кухне, и снова увидела я этого парня только за ужином.
А на следующий день все повторилось с абсолютной точностью: встреча перед тренировкой, когда Тиррен свою уже закончил, затем его присутствие только на обеде и ужине. Чем парень занимался в остальное время оставалось для меня загадкой. Кто-то из наших воинов быстро остыл и уже не обращал внимания на закидоны новичка, кто-то, наоборот, раздражался еще сильнее, но на бойца из Северного ни та, ни другая реакция не производила никакого впечатления: он продолжал упорно изображать мраморную статую – в эмоциональном плане, естественно. Вечер я провела в нежных объятиях Соэллина, а наутро меня ожидал очередной дневной дозор.
Вообще, в ночной дозор у нас отправляли только очень опытных старых воинов, поскольку следить за ситуацией на границе в абсолютной темноте было, прямо скажем, задачей весьма непростой. Поэтому меня – еще полного новичка в воинском деле по понятиям наших бойцов – ставили дежурить исключительно в дневное время суток, да и то если не было тумана, сильного дождя или какого иного природного явления, значительно ухудшавшего видимость и слышимость.
Вот и сегодня небо было девственно чистым, даже легких облачков не наблюдалось, и оба наших солнышка уже слегка приподнялись над горизонтом, заливая все вокруг радостным светом. Настроение у меня было приподнятое, бодрое, изнуряющая тренировка мне не светила, хотя, если говорить по секрету, я не удержалась и направилась поначалу вместе со всеми в сторону плаца, чтобы в очередной раз полюбоваться на мокрого от пота нашего мрачного красавчика, привычно покидавшего полигон с рассветом. Не знаю почему, но он вызывал у меня жгучий интерес. Нет-нет, никакими женско-мужскими симпатиями тут и не пахло! Просто слишком необычным оказался этот индивид, а я от природы была патологически любопытной.
И вот стоим мы всем отрядом перед Соэллином и получаем назначенные нам на сегодняшний день наряды. Кто давался мне сегодня в напарники, я благополучно прослушала, глубоко задумавшись, да мне это было совершенно безразлично: каждый раз пары составлялись разные, и я давно уже успела побывать со всеми в дозоре, так что ничего новенького не предвиделось. Новичка наш командир оставил напоследок. И тогда от нашего командира прозвучало, как гром среди ясного неба для меня: