Виоланта внимательнее присмотрелась к нему и воскликнула с испугом:
— Это он!
— Это он! — повторила Дианора; она откинулась назад и прикрыла глаза.
— О, Дианора! — пробормотал Ринальдо. — Не должен ли случай, меня сюда приведший, вступиться за меня? Ты отводишь от меня взгляды, от меня, которого судьба столь удивительно привела на этот остров, чтобы найти тебя? Не будь же более жестокосердна ко мне, чем судьба моя и этот случай!
После небольшой паузы Дианора спросила:
— Несчастный, откуда ты пришел? Не довольно ли того, что твой образ преследует меня повсюду, так ты еще и сам являешься?
— Судьбе так угодно, — ответил Ринальдо. — И я счастлив! Более счастлив на маленькой Панталерии, чем был когда-либо в большом мире.
Старая служанка вошла в комнату с кастрюлей воды. Виоланта подошла к ней и вывела ее в прихожую.
Когда Ринальдо остался с Дианорой один, он приблизился к ней, взял ее руку и упал перед ней на колени. Она посмотрела на него печальным и нежным взором и вздохнула. Он омочил ее руку слезами, покрыл ее бесчисленными поцелуями и прижал к своему стучащему сердцу. И у Дианоры тоже текли из глаз слезы, и под легким крепом вовсю стучало ее сердце. Она склонилась к нему, и щека ее огнем горела у его щеки: губы их слились, и Ринальдо громко и радостно вскричал:
— Этот поцелуй отпущения, эта прекраснейшая печать прощения, очищает меня от моего прегрешения и благословляет на новый образ жизни! Ты видишь, любимая Дианора, я отказался от шумного света! На этот маленький остров я сбежал, дабы жить для себя и в покое. Да, само Небо выказало расположение к моему благочестивому решению. Мои мольбы услышаны. Он простил меня и в виде залога примирения вновь дарит мне тебя. Ты опять моя! Начинается новая жизнь!
— О Ринальдо! — вздохнула Дианора. — Не дай твоим мечтам обольстить тебя сладкими надеждами, надеждами, которые никогда не сбудутся.
— Тебе не отнять у меня моей убежденности! Ты сама и есть залог моих надежд. Я тебя обнимаю, — вот это и есть прекраснейшая действительность. Я не грежу; мое счастье заново рождается в твоих объятиях.
Он прижался лицом к ее груди и забылся в сладком восторге.
Виоланта, зайдя опять в комнату, нашла их в этом положении. Она постаралась остаться незамеченной и вышла в боковую комнату.
Но вот Дианора нежно отстранила от себя Ринальдо, он поднялся. И остался стоять подле нее, а его вопрошающие взгляды устремились ей в глаза.
— Ринальдо, чего ты хочешь от меня?
— Не говорит тебе этого твое сердце? Небо вернуло мне тебя не для того же, чтобы я тебя опять потерял?
— Ах, Ринальдо! Как мне ответить на эти вопросы?
— Как того желает твое сердце.
— Нет! Наши сердца обмануты; они не могут быть сейчас нашими советчиками.
— Кто же тогда?
— Разум и рассудительность.
Виоланта как раз вернулась в комнату. Она сказала:
— Чтобы присутствие Ринальдо не привлекло внимание нашей старой служанки, ему следует уйти. Он не может тут долее оставаться.
— О Виоланта! — сказал Ринальдо. — Ты никогда не могла, никогда не расставалась с предметом любви твоего сердца, никогда не находила то, что потеряла, и никогда не наслаждалась блаженством нежданной счастливой встречи! А потому с губ твоих слетает столь чудовищный приказ.
— Пусть Дианора сама решает, — ответила Виоланта.
Дианора ласково посмотрела на Ринальдо и сказала:
— Ринальдо! Тебе следует нас оставить.
— Дабы не встречаться с тобой? Ты покинешь этот остров…
— Нет! Без тебя — нет!
— Тогда я ухожу. А завтра я увижу тебя?
— Завтра.
Он обнял ее, запечатлел бесчисленные поцелуи на ее губах и ушел.
Виоланта проводила его до дверей дома, и он радостно поспешил в свое жилище…
Миновала ночь, золотое царственное светило, улыбающееся солнце, выплыло из-за моря. Ринальдо с бьющимся сердцем стоял у виллы, в которой жила его любимая. Он сам не знал, почему не осмеливался войти в дом.
Но вот ему на глаза попала одинокая часовня Святого Креста, где Дианора порой молилась. Охваченный тем же чувством, он пошел туда, упал на колени перед образом Богородицы и погрузился в благоговейную молитву.
Внезапно за ним раздались шаги. Он вскочил, обернулся и увидел Дианору. Он бросился ей навстречу, прижал ее к сердцу и сказал:
— Наши сердца однажды встретились и обрели друг друга, души наши всегда оставались вместе, и теперь вновь объявились здесь, задавшись одной целью. Я молился. Твоей молитве, прекрасная душа, я мешать не стану. Помолись и ты, и я буду вместе с тобой счастлив благодаря тому, что мольбы наши будут услышаны.