Бронислава не слишком понимала местные обычаи. В частности, зачем мусульмане с таким остервенением совершают намаз, сотни раз повторяя одни и те же выученные на арабском языке фразы. Разве Всевышнему Богу, если он существует подобное нужно? Иное дело Христианство в своей простоте, и необременительности ритуалов.
Ты заходишь в церковь и молитва идет от чистого сердца... Вот и сейчас девушке хочется помолится, но слова не приходят в голову. Остается только шептать "Отче наш", и так чтобы эти изверги не услышали.
Моджахеды жестоки, даже к своим по вере, и это шокировало Брониславу. Она даже не могла представить, чтобы люди могли оказаться такими злыми. Когда распинают на столбах женщин и детей, затем ломтиками срезают с них кожу. Или закапывают по горло в песок, или одна из самых излюбленных казней на Востоке: сажание на кол.
Бронислава чувствовала энергию разрушения, ауру страдания, это разрывало на части её нежное сердце.
Молоточек ударил третий раз. На смуглую девушку набросили белое, полупрозрачное покрывало и повели к новому хозяину. Покупатель был жирный, с обрюзгшим лицом и болезненно желтой кожей. Белые пяточки проданной невольницы мелькнули еще раз, и она скрылась за большим, прикрытым попоной верблюдом.
Теперь настала её очередь. Ноги Брониславы снова ослабели, и она повалилась вперед. В голове мелькнуло: "упасть бы в обморок" и ничего не видеть, не чувствовать.
Но сознание предательски не хотело покидать русскую пленницу. В мраморном, отшлифованном грубыми сапогами хозяев и босыми ногами рабынь и рабов полу, образовалась трещина. Бронислава едва не ткнулась в нее носом. Девушке маленькая в миллиметр шириной щель показалась гробовым оврагом. Она мысленно полетела в почти бездонную бездну. А там, на глубине сверкали длинными клыками саблезубые тигры, и разевали широченные пасти бегемоты и утыканные шипами крокодилы.
Падение кончилось резкой болью, грязно-коричневая лапа боевика подняла Брониславу за золотистые волосы.
Послышалось картавое шипение:
- Русская свинка, не смей завалится на помосте... Скормлю леопарду живьем!
Девушка машинально выпрямилась. Страх вызвал выброс адреналина в крови и придал красавице силы.
Еще вывели на "лобное" место. Лицо наглухо прикрыто паранджой, только сапфировые глаза просвечивают сквозь дырки. А перед ней целый Колизей с большими, мраморными ложами. Кроме арабов в чалмах и старомодных, пусть и роскошных одеяниях, несколько "джентльменов" в цивильных костюмах и европейскими лицами. Есть также и чернокожие сыны Африки, монголоидные типы, и даже какой-то мужик с бородкой, вызывающий ассоциацию с купцом Калашниковым.
Бронислава невольно улыбнулась. И тут же на нее накатила неожиданная волна гнева: европейские, цивилизованные люди вполне комфортно чувствуют в компании варваров.
И как они посмели связаться с международными террористами...
С лица русской пленницы резким движением сдернули покрывало. У Брониславы мелькнуло в голове, из какой-то прочитанной в ранней юности книги: "евнух сдернул покрывало". Вот стоящие по бокам бородачи, вовсе не смахивали на евнухов, но девчонка истерично улыбнулась.
Еще улыбка, обнажившая полный рот, сверкающих, словно морской жемчуг зубов и рассыпающиеся по белому покрывалу, тяжелые, слегка вьющиеся пряди цвета сусального золота волос, привели в восторг публику.
Послышалось предложение, сначала на арабском, затем на английском языке:
- Стартовая цена двадцать тысяч долларов!
Худощавый араб сразу же рявкнул:
- Двадцать пять!
Двое купцов в роскошных чалмах наперебой завопили:
- Тридцать! Тридцать пять! Сорок!
"Джентльмен" небрежно бросил:
- Пятьдесят!
Грузный араб прорычал во всю глотку:
- Семьдесят!
Другой вставил:
- Девяносто!
Европеец едва успел выпалить:
- Сто!
Как его ставка оказалась моментально перебита:
- Сто пятьдесят!
Это рыкнул купец, чья розовая чалма была украшена крупными изумрудами.
Европеец жестко ответил:
- Двести!
Обладатель изумрудов рявкнул:
- Двести пятьдесят!
Полевой командир в чалме цвета хаки вставил:
- Триста пятьдесят!
Европеец во фраке уже не столь уверенно, хотя достаточно громко, выдал:
- Пятьсот!
Наступила короткая пауза. Сумма уже становилась крутой, и у многих покупателей стали появляться сомнения: стоит ли ради девушки, пусть и смазливой, тратить деньги, которые так нужны в смутное военное время.
Молодые арабы стали покрикивать:
- Снимай! Снимай с нее!
Внешне грубое платье, снималось отдельными покрывалами. Бронислава ощутила на своих плечах руки боевиков, и тихонько простонала, когда с нее свалилась одежда, обнажив до бедер торс. Но русская пленница не обнажила груди, на ней оставался дорогой, купальный костюм не скрывающий великолепной фигуры, но сберегающий наиболее сокровенные тайны.
Покупатели извергали из глоток восторженные крики. Действительно великолепная девчонка, способная подарить неземное наслаждение.