Ринго чувствовал, что если он будет продолжать сниматься в этой роли, то ему придется смириться с его сюжетной линией, которая уж слишком напоминала события «The Beatles» десятилетней давности. Наиболее пикантным моментом в нем были не откровенно реалистичные сцены, где фигурировали наркотики и секс, а тот факт, что барабанщика группы Джима, «The Stray Cats», выгнали сразу же после того, как их синглы попали в чарты.
Хотя Фэйт раскрыл характер Менарри ничуть не менее убедительно, чем Старр, Эссекс очень тепло отзывался о своем бывшем коллеге по съемочной площадке, который «по–настоящему меня поразил. Одним из самых больших удовольствий в моей жизни было играть с Ринго». То, что они оба восхищались психоделией «Dr John's Creole» и вместе снимались в «That'll Be the Day», подтолкнуло Эссекса в 1973 году сочинить его первый хит — «Rock On», на который явно оказал влияние рок пятидесятых (на его обложке в числе прочих был упомянут Джимми Дин).
Еще одним признаком того, что современная поп–музыка сдает позиции, было появление фильма «American Graffiti», события которого разворачивались в маленьком городке Среднего Запада. Как грибы после дождя, появились десятки команд, игравших традиционный рок–н-ролл, вроде «Sha Na Na» и «Shakin ' Stevens and the Sunsets», а забытые классические номера обрели вторую жизнь в исполнении «Sex Pistols», которые делали свои первые робкие шаги. Эти регрессивные тенденции, а также лавинообразное появление фэнзинов, их освещавших, заставили сердца многих биться учащенно, пока они продирались сквозь нагромождения распродажных щитов к стопкам поцарапанных «сорокапяток» и хрупких дисков на семьдесят восемь оборотов, которые еще недавно пылились на прилавках. Подобные экспедиции в поисках невыявленных артефактов прошлых эпох помогали держать «отвратительное» настоящее на расстоянии вытянутой руки.
В этом отношении безукоризненная игра Старра — если это была игра — в «That'll Бе the Day» не могла компенсировать все его элитарные замашки: появление в «All Things Must Pass», разрекламированное участие в «Tommy», помощь в записи тройного альбома Леона Расселла «Live» и «Back off Boogaloo», по поводу которой как–то раз съязвил диск–жокей Джон Пил:
«У Старра большая суперзвездная семья, которая все еще пользуется успехом».
Работая над всеми последующими проектами, Старр перестал обращать какое–либо внимание на враждебные выпады по поводу дистанцирования рок–звезды — да–да, в Соединенные Штаты — от своей английской публики, которая вскоре созреет для того, чтобы встретить с распростертыми объятиями новых героев — панков, чья идеология по определению исключала понятие «звездности» как таковое. В Других регионах, в частности, в Северной Америке, интерес к творчеству Старра продержался чуть дольше, и — по крайней мере, с коммерческой точки зрения — пик его карьеры был еще впереди. Во всех других отношениях она шла на спад…
Какое–то время он даже и не думал о том, чтобы смыть татуировку теддибоя — или, точнее, переводную картинку — со своего правого уха. Он также мог оставить Амура с сердечком, которые украшали ягодицы Майка Менарри — их можно увидеть в сцене в шале, но этот узорчик, к сожалению, нельзя было продемонстрировать на ток–шоу, в которых Старр тогда время от времени появлялся.
Вовсю продвигая «That'll Be the Day» и подыгрывая на ударных в «импровизированной» «Singing the Blues» с Джимми Тарбаком и Тимом Райсом на /ТУ, Старр пользовался случаем и рекламировал металлическую, стеклянную и пластиковую мебель от Ringo and Robin Limited, которые выставляли свою продукцию в универмаге Liberty's неподалеку от Риджент–стрит во второй половине сентября 1971 года.
Среди наиболее влиятельных покровителей компании Ринго и Робина Круикшенка был премьер–министр Эдвард Хит, который получил специальное зеркало, куда было вделано его собственное изображение на фоне живописного английского ландшафта, — на Рождество 1973 года. Взвалив на Робина всю тяжесть технологической работы, Ринго занялся дизайном: среди его идей следует особо выделить стойку для кофе, сделанную из радиаторных решеток от «Роллс–Ройса», круглые камины и столики в форме цветка. Все эти товары, как марочное шампанское, были доступны любому покупателю. В магазине на Рэтбоун–стрит (недалеко от Oxford Circus) вы могли пошарить в карманах в поисках мелочи и потратить ее, скажем, на диван стоимостью в шестьсот фунтов или — за ничтожные сорок фунтов — приобрести малюсенькое зеркало с логотипом Apple или Bambi.