50 мл Климта,
50 мл Фрейда,
50 мл эрцгерцога Фердинанда,
чайная ложка Шёнберга,
щепотка Витгенштейна.
Подается во всех барах на Рингштрассе после захода солнца. А пока оно не село, можно дойти от университета до оперного театра. Вообще, прогулка по главному венскому бульвару не должна отдавать банальным туризмом. Советую оставить дома рюкзак, камеру и карту. Пусть ваши плечи, шея и руки будут максимально свободны и расслаблены. Если вы хотите получить настоящее, полноценное удовольствие от прогулки, не берите с собой ничего, кроме кошелька и сигарет. Безнадежно прилипшие к рукам современного человека iPhone и iPad тоже желательно забыть в гостинице. Двигаться по Рингштрассе необходимо не торопясь, желательно держа за руку близкого человека и обмениваясь с ним репликами вроде:
— Оперный театр.
— Да-да, оперный театр… Кстати, дорогой, мы до сих пор так и не сходили на «Тристана». Интересно, что у них в этом месяце идет?
— Смотри, памятник Гёте. Разве он жил в Вене?
— Нет, по-моему. Но он же мог здесь бывать.
— Конечно, мог…
— Эта та самая площадь, где был объявлен аншлюс?
— Да, здесь венцы кричали Ja!
— Слушай, какие милые деревья…
— Вена — зеленый город, это хорошо…
— Какой красивый у них парламент.
— Даже слишком…
— В таком парламенте надо принимать только красивые решения…
Как только солнце скроется за крышами Вены, зайдите в любой бар и закажите фирменный декадентский коктейль. Потягивать его надо тоже неспешно, не ведя при этом серьезных разговоров. Можно заказать какую-нибудь еду, желательно венскую, соответствующую вашей прогулке, но только не винершницель. Закажите блюнце — жареную кровяную колбаску с легким гарниром, — и не ошибетесь. Можно запить это бокалом местного красного вина. Десерт лучше не брать, он может подействовать расслабляюще, и вы захотите вместо прогулки пойти в театр, чтобы там выспаться. Лучше закажите еще пару стаканчиков коктейля. Проведя неспешных пару-тройку часов в баре, можно расплатиться, задав бармену несколько несущественных вопросов вроде: «Кто из венских акционистов посещал этот бар? Отто Мюль? Сразу после Penis action? Просто зашел пропустить стаканчик?! Не может быть!», — а затем выйти на Рингштрассе.
Сумерки изменили ее, сделав торжественней. Ее дневной демократизм уступил место вечерней тайне. Зажглись фонари. Подсвеченные громады мраморных строений прошлого нависли над бульваром, и теперь уже их не минуешь просто, как днем. Они требуют внимания, они смотрят на вас. Они не одни — с ними вместе ушедшая навсегда эпоха. И персонажи ее.
«И мертвые стоят в обнимку с особняками…»
Нет, они не стоят, а движутся, движутся прямо на вас по бульвару.
Императрица Сисси с обломком кинжала в груди, смертельно бледным лицом и прекрасными, скульптурно уложенными волосами, Густав Климт, сбрасывающий свой холщовый хитон и обнимающий Адель Блох-Бауэр, тонущую в золотом переливе его красок, Зигмунд Фрейд, разжимающий свои челюсти щипцами и вставляющий в них сигару, молодой Адольф Гитлер в поношенном пальто, с прозрачными глазами, пушистыми усами и папкой своих акварелей, советские солдаты, весело отбирающие велосипед, хлеб, овощи, маргарин и честь у зовущей на помощь девушки, полный круглолицый, слегка пьяноватый человек в котелке, жилетке и с аккордеоном, он выходит прямо на вас из Народного сада, растягивает свой аккордеон и поет сочным, старомодным голосом:
Он резко сворачивает мехи аккордеона и обращается к вам:
— Господа, что занесло вас в такое время на Рингштрассе? Поедемте лучше в хойриген к нам в Нусдорф. Обещаю вам, не соскучитесь! Карета подана!
Из сумрака выедет коляска, запряженная парой вороных лошадей. И вы уедете с Рингштрассе.