— Ты говоришь, — сказала она с облегчением. — Ты можешь говорить. И твой акцент… — она покраснела, но покачала головой, скривив губы. Она казалась… счастливой?
— Ты можешь произнести мое имя? — спросила она. Я сосредоточился на ее губах, когда она сказала: — Талия.
Я прислушался к звукам. Я прокрутил их в голове и сказал:
— Тал… Тал… я… — вздох облегчения вырвался у нее изо рта. Она двигалась, пока не оказалась прямо передо мной.
Я посмотрел на ее лицо, на ее милое личико, на ее ласковые глаза, очарованный тем, как она смотрит на меня. Я приложил палец к ее сердцу, затем приложил палец к своему и спросил:
— Ты… для меня?
Свист воздуха прошел через ее приоткрытые губы. Ее слова застряли в горле. Ее темные глаза ярко сияли, когда слезы наполняли их, делая ее длинные черные ресницы влажными.
Медленно ее руки продвигались к каждой стороне моего лица и задевали мои длинные мокрые волосы. Я задержал дыхание, сердце громко билось. Потом она сделала то, чего я никогда раньше не чувствовал, — прижалась губами к моему лбу.
Я сглотнул, чувствуя, как ее губы прижимаются, словно к моему сердцу. Солнце.
Что-то внутри говорило мне, что это было похоже на ощущение солнца, сияющего на моем лице.
Я нахмурился, когда эта мысль пришла мне в голову. Я не помню, как много раз стоял на солнце, запрокинув голову, согревая лицо, но что-то внутри подсказывало мне, что я делал это однажды или много, я не знал.
Женщина отодвинулась. Ее палец скользнул вниз и провел по моей татуировке с номером. Ее длинные ресницы трепетали, и она сказала:
— Это рабский номер, данный тебе в детстве. То, что с тобой делали, было больным, извращенным и очень-очень неправильным. Они, этот человек, звали тебя по этому номеру всю твою жизнь. Но у тебя было имя. У тебя все еще есть имя.
Я успокоился, и что-то давно забытое пыталось проникнуть в мой разум.
Имя. Имя? У меня есть имя?
Я всегда был 221.
Я 221.
Я 221 Хозяина.
Я…
— Заал, — неожиданно сказала женщина. Мое тело напряглось, волна боли пронзила мою плоть. — Тебя зовут Заал. Ты помнишь?
Я стиснул челюсть, когда вспомнил это имя. Заал.
Я упал, задыхаясь. Тал… руки Талии обвились вокруг меня. Я подумал о том, что она сказала. Я был свободен. Хозяина здесь нет. У меня есть имя. Заал. Столько всего пронеслось в моей голове. Я отстранился. Я обратил внимание на свои цепи у стены и почувствовал ледяной холод.
Я не свободен. Она лгала.
Талия удивленно откинулась на спинку стула, и я резко дернулся. Я видел боль на ее лице, но она солгала…
— Заал… — проговорила она и потянулась к моей руке. Я отодвинул ее с рычанием, повернувшись к ней спиной.
Гнев бежал по моим венам, огонь рос в моем животе. Хозяин наказывал меня, я знал это. Прислав мне эту женщину, заставил ее внушить мне, что я свободен. Я был наказан.
Он наказывал меня за что-то. Я просто не знал, что сделал не так.
Встав на ноги, я вернулся к своим цепям. Вода, которой Талия мыла меня, все еще была на темной твердой поверхности.
Я сел рядом с цепями, на холодном мокром полу, спиной к стене. Я держал голову опущенной. Хозяин скоро будет здесь, чтобы наказать меня.
— Заал? — произнесла Талия. Она была тихой, ее голос был чуть громче шепота.
Моя грудь сжималась, когда она называла меня так. Заал. Раскаленная добела боль пронзила мою голову, когда я услышал имя Заал. У меня перехватило дыхание, и я начал раскачиваться взад-вперед. Я прижал руки к глазам, чтобы остановить боль.
Рука прижалась к моей щеке и оставалась там, пока боль не утихла. Я открыл глаза.
Талия сидела передо мной. Она смотрела на меня с грустью в глазах. Комок встал мне поперек горла, и я прошипел:
— Зачем… почему… ты… делаешь это… со мной?..
Ее лицо исказилось от боли, и она откинулась на спинку стула, губы ее дрожали.
— Делаю что? — прошептала она. Ее голос был дрожащим.
— Это… — сказал я ей, положив руку на грудь. — Ты причиняешь боль… здесь… — Я указал пальцем на сердце. Я чувствовал себя разбитым, разбитым из-за ее обмана.
Я доверился ей.
Она сделала паузу, ее красивое лицо застыло, пока она не отвела взгляд. Ее губы поджались.
— Как? — тихо спросила она. — Как я могу ранить твое сердце?
— Ты… лжешь, — ответил я. Я видел, как она повернулась ко мне лицом, казалось, в замешательстве. Я поднял с пола цепь, поместил ее рядом с рукой и показал ей следы на запястье. — Я не свободен.
Я не знал, как долго я был здесь, в этой новой камере, но я был прикован. Мои запястья и лодыжки кровоточили. Дважды в день к моим ногам бросали еду в мешке. Я мочился в ведро в углу. Также было и у Хозяина.