- Быстро в соседний подъезд, Вовка! Дверь в чердачное помещение соседнего подъезда была открыта. Рыси нигде не было...
Незадолго до прихода этих людей она спокойно дремала, лёжа за балкой. Как вдруг снаружи открыли дверь, и вошла женщина с ведром, от которого шёл едкий запах. Женщина поставила ведро с краской и вышла, оставив дверь открытой. Риса, замерев, внимательно смотрела ей вслед. Вот тогда-то и пришли те, кого привёл Вовка. Риса слышала, как её снова искали, ходили, осматривали чердак, освещали фонарями стены. Они не шумели, но их было много. И Риса вспомнила вчерашний шум и крики там же, за стеной, где её искали. Вспомнила и цепь, и удушливый ошейник, и выстрел... Быстро скользнув к двери, она безшумно и стремительно сбежала вниз по лестнице. Ей никто не встретился, хотя был день. По улице мимо подъезда прошёл человек. Риса прижалась к полу в тени подъезда, затем, когда он ушёл, бросилась по улице в другую сторону. Она не успела сделать и десяти прыжков, как раздался громкий и визгливый лай. Сначала одна, потом ещё несколько собак побежали за рысью. Они скандально лаяли, захлебывались визгом, изо всех сил преследуя её. Самая большая их этих собак была в два раза меньше Рисы и в десять раз слабей. Но они чувствовали своё городское право преследовать чужака - и лаяли так, словно всю жизнь ждали этой минуты.
Риса бежала длинными мощными прыжками. Собаки, конечно, отстали, но их визг выдавал её путь, направление её бега. Стараясь оторваться от назойливых преследователей, Риса перемахнула через каменную стену, довольно высокую, в два прыжка перебежала небольшой дворик. Перепрыгнула ещё через два деревянных забора и, обнаружив тёмный проём между каменным домом и деревянной пристройкой, скользнула в этот проём и залегла в его сумрачной тишине.
Собаки лаяли где-то далеко. Они потеряли след Рисы, потому что прыгать через высокие стены и заборы не умели. Сначала Риса лежала - готовая к прыжку, к дальнейшему бегству. Но постепенно она успокоилась, нервная дрожь в теле улеглась. Рысь, не шевелясь, смотрела на светлую узкую полосу выхода. Потом закрыла глаза, задремала, насторожённо держа острые уши с длинными кисточками на концах.
Когда светлая весенняя ночь окутала город тишиной, Риса мягко вышла из укрытия, прислушалась. Не уловив ничего подозрительного, поискала выход со двора, нашла. Вышла на улицу, не на ту, по которой убегала днём, на другую. Быстро и осторожно пошла.
Почти всю ночь бродила она по пустынному городу, два раза пряталась в подъезд и в подворотню от случайных прохожих. Улицы были пусты: ни людей, ни собак. Только перед самым восходом солнца Риса поняла, что идёт правильно. Через некоторое время она услышала шум леса. Прошла последний ряд домов и бросилась, к соснам, шумевшим у дороги.
Деревья росли вдоль шоссе, которое уходило прочь из города. Потом придорожная лесополоса расширялась, переходя в широкий лесной простор. Города на севере имеют такую особенность, что лес, узкими клиньями примыкающий к дорогам, подходит вплотную к домам. Но это настоящий, дикий лес, который, отдаляясь от города, из узкой придорожной полосы превращается в глухие, тёмные и мрачные, подчас непроходимые чащобы, где густой можжевельник зеленеет на обомшелых склонах, меж стволов елей лежат огромные валуны, наполовину ушедшие в землю и покрытые серебряным лишайником, где из-под корней сосны упорно выгребает песчаный грунт сосредоточенный барсук, а по золотистому толстому суку неслышная куница крадётся к сказочному глухарю, важно восседающему на этой сосне...
Лес, наконец-то настоящий лес!
11. ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО
Как только Риса вбежала на пушистые мхи придорожного сосняка, на неё пахнуло таким родным запахом, что закружилась голова. Она боялась остановиться, ей всё казалось, что эта страшная западня - город с его огромными каменными и деревянными глыбами-домами - может снова лишить её свободы, снова заставит плутать по своим голым, одинаковым и запутанным просекам, которым нет конца.
Риса не останавливалась, шла и шла, углубляясь в лес. Только когда усталость навалилась на неё тяжкой ношей, словно тесным ошейником охватила горло, она выбрала удобное место в густом можжевельнике и улеглась на днёвку.
В глубине леса ещё лежали оплывшие под солнцем, но достаточно глубокие пятна снега, а на возвышенных местах, на склонах холмов и у дороги было уже сухо. Пробивающаяся свежая трава расцвечивала светлыми ярко-зелёными всплесками зеленовато-тёмный, глянцевый и жёсткий брусничник, она раздражала острым молодым запахом жизни ноздри Рисы и успокаивала её шелестящим уютом родного леса.