— Был бы я умным, у меня не было бы вот этого, — с горечью сказал я и приподнял левую руку с видневшейся меткой.
Гермиона подвинула стул поближе ко мне и села прямо напротив.
— Можно взглянуть? — попросила она, взглядом указывая на мое предплечье.
— Пожалуйста, — я безучастно протянул ей руку.
Она взялась за запястье, а второй рукой почти невесомо провела пальцами по метке, касаясь кожи очень мягко и осторожно, будто боясь поранить. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Подняв свои карие глаза, не отнимая рук, она посмотрела на меня с грустью. Я же ожидал отвращения. Удивившись такому выражению ее лица, мне трудно было подобрать какие-то слова, в голове крутилось только одно:
— Ты такая красивая, — сказал я вслух, а хотел — про себя.
Грейнджер смутилась и тут же отпустила мое запястье, сцепив свои пальцы в замок и опустив руки на колени.
— Пора идти спать, — сказала она дрогнувшим голосом и проследовала к письменному столу.
— Да, — ответил я и опустил голову. — Тинки!
Эльф появился сразу же и, пожелав «замечательной мисс Гермионе» спокойной ночи, быстро переместил меня за дверь в темный коридор, а потом отлевитировал до комнаты. Я же все это время молчал.
— Что-нибудь еще надо, сэр? — прошептал Тинки, когда мы были уже в комнате.
— Нет, — сказал я, а потом передумал. — Хотя, подожди. Подай пергамент.
Эльф протянул мне листок и перо с чернильницей. Я задумался на мгновение и написал:
Грейнджер!
Надеюсь, ты без проблем дошла до своей комнаты?
Я постоянно удивляюсь, где же ты берешь свои силы? У тебя, кажется, их немерено. И еще, почему же не испытываешь ко мне отвращения? Я все ищу его, ищу в твоем выражении лица, но его нет… Странно.
Спокойной ночи, Грейнджер!
Драко Малфой
P.S. Я сказал то, что думал: ты очень красива.
Свернув листок пергамента, я протянул его эльфу:
— Тинки, отнеси это мисс Гермионе и дождись ответа.
— Хорошо, хозяин.
Я кое-как переоделся и забрался под одеяло. Меня переполняли самые разнообразные эмоции, и вдобавок ужасно кружилась голова. Хотелось закрыть глаза и забыться, но я усилием воли заставлял себя ждать ответной записки от Грейнджер. Казалось, прошла целая вечность, пока Тинки не появился с письмом в маленьких руках.
— Вот, хозяин Драко. Мисс Гермиона просила передать еще и на словах кое-что, она сказала, чтобы хозяин не мучил своего эльфа и отпустил его спать как можно скорее, — Тинки поджал уши, явно ожидая моего гнева за такие слова.
Я ухмыльнулся и взял протянутый мне листок. Защитница эльфов в своем репертуаре…
— Иди, Тинки. Спокойной ночи.
Эльф просиял и восторженно зашептал:
— Спокойной ночи, сэр. Хороших снов вам, молодой хозяин Драко.
Я дождался, пока он аппарирует, и только тогда развернул листок.
Малфой!
Я добралась до комнаты без приключений, не стоит волноваться об этом.
Конечно, я не испытываю к тебе отвращения. Узнав тебя немного ближе, я вижу, что у тебя есть острый ум, да и сила воли тоже на высоте. И я думаю, что тебя ждет хорошее будущее, если ты и дальше будешь работать над собой.
Приятных сновидений.
Гермиона Грейнджер
P.S. Спасибо тебе.
Я так и уснул с запиской в руках.
Глава 17: ЗоТИ и прочие неприятности
Я хочу полететь высоко над землей,
Чтобы больше никто мне не смог быть судьей.
Я добрался. Уже я ступил на карниз.
Но взлечу или лишь упаду камнем вниз?
Понедельник... Простой и обычный понедельник — это ничто по сравнению с тем, что меня сегодня ждало… Несмотря на то, что наутро после симптомов, так похожих на алкогольное опьянение, не наблюдалось ничего, что напоминало бы похмелье, состояние мое было хуже некуда.
Проснувшись, я вспомнил наш разговор с Грейнджер и мое дурацкое письмо, в котором я наговорил лишнего, и подумал, что лучше бы это был сон, однако зажатая в руке записка, написанная несомненно почерком Гермионы, была явным доказательством реальности происходящего и правдивости воспоминаний. Я застонал и обхватил голову руками. Какой же я идиот. И зачем я с ней флиртовал?! А сегодня вторым уроком должна была быть трансфигурация, но я не представлял, как смотреть в глаза Грейнджер. Оставался только единственный лучик надежды, что она не помнит вчерашнего, но он был таким ничтожно малым, ведь у нее, должно быть, сохранилось мое письмо. Я снова застонал и сел. Пора было собираться и идти на занятия.