— Жаль, что до нас не дошел рецепт второго зелья Златоума, о котором упоминалось в книге, — сказала она. — Но мы что-нибудь придумаем. Спросим мадам Помфри или поищем сами. И вообще, в крайнем случае, можем обратиться к магловским врачам. Теперь гораздо больше шансов, что они помогут тебе восстановиться. Пусть это и будет дольше, чем лечение заклинаниями и зельями.
— Мы пока подождем, может, мне станет лучше со временем.
Она покачала головой, не соглашаясь со мной.
— Надо действовать, только так можно добиться хорошего результата.
— Ладно, ты меня убедила, — я поднял руки вверх, признавая свое поражение. — Только не сегодня. Сегодня я хочу отдыхать.
— Да, конечно, — сказала она и, вздрогнув, скрестила руки на груди.
— Ты замерзла, — сказал я, глядя на нее.
— Все нормально, — отмахнулась она. — Снег же закончился.
— Но тебе все равно холодно, — констатировал я, и в голову мне пришла одна идея, которую я сразу же и озвучил. — Грейнджер, не хочешь зайти? Мама будет рада, я уверен.
Она изменилась в лице и побледнела, бросив беглый взгляд на возвышающийся в нескольких десятках ярдов особняк. «Какой же я идиот…» — промелькнуло в моей голове. Она уже бывала в этом доме, и вот в тот ее «визит» моя сумасшедшая тетя Белла пытала ее в нашей семейной гостиной.
— Грейнджер, прости, я не подумал, — сразу же извинился я.
— Спасибо за приглашение, — наконец сказала она. — Но я не готова зайти в твой дом. Может, когда-нибудь, но не сегодня.
— Я понимаю, — кивнул я. Но, надо признать, я был немного разочарован.
Между нами снова повисло неуютное молчание. Она все так же прижимала руки поближе к телу, чтобы было теплее, я все так же чувствовал боль во всем теле, но мне не хотелось, чтобы она уходила, хоть я и не находил слов для разговора.
Гермиона сама нарушила тишину:
— Сумасшедший сегодня день получился.
— Однозначно, — согласился я и ухмыльнулся.
— Но заканчивается он хорошо. Даже погода успокоилась, — она взглянула вверх, на темно-серое небо.
Пора было говорить то, что нужно было высказать еще часа четыре назад.
— Грейнджер, я столько тебе должен еще сказать, но, черт, я не нахожу слов, — выпалил я на одном дыхании. — Я тебе очень признателен за все. Спасибо тебе. И…
Она перебила меня:
— Такой благодарности мне достаточно. Больше ничего не нужно говорить.
— Но ты столько раз уже выручала меня, хотя я не всегда этого заслуживал, — меня понесло.
— Знаешь, ты тоже меня выручал. И сегодня спас. Ты очень быстро отреагировал.
— Ну хоть чему-то научился на уроках у Куппер, — с усмешкой сказал я, покачав головой.
— Думаю, ты и раньше это умел. Потому что преподаватель из нее никакой, — она даже скривилась.
— Ты права, она ужасна.
И опять возникла неловкая пауза.
— Ну что ж, мне уже пора, — произнесла Грейнджер каким-то извиняющимся тоном. — Напишешь мне о своем состоянии? Мне нужно для отчета, чтобы потом статью написать в «Вестник зельевара».
— Я помню, — кивнул я. — Напишу.
— Спасибо, — она чуть улыбнулась.
— Это тебе спасибо. Ты сегодня преподнесла мне невероятно дорогой подарок, — я красноречиво указал взглядом на свои ноги.
— С Рождеством тебя, — сказала она, глядя мне в глаза.
— С Рождеством тебя, Гермиона, — ответил я ей.
На ее лице на миг промелькнуло непонятное мне выражение, а потом она махнула мне рукой и аппарировала.
Глава 20: Каникулы
Когда ты оказалась далеко,
Я понял, как коварно расстояние.
Пока мы были рядом, нелегко
Мне было вытащить на свет признание
О том, какие чувства есть в душе,
Как тяжелы с тобою расставания.
Что, может, я дышу тобой уже,
Но надышаться не могу заранее.
Мама встретила меня теплыми объятиями, едва я только переместился на порог дома. Она улыбалась так радостно, что я тоже не мог сдержать улыбки, впрочем, у меня для этого было несколько поводов.
— Сынок, как же я рада тебя видеть! — мама выглядела немного уставшей, и я невольно подумал о том, как же ей тяжело с нами: с сыном, который не может ходить, не был дома уже почти четыре месяца и так редко писал письма, и мужем, который уже четвертый год сидит в Азкабане и ведет себя как человек, у которого поехала крыша.
— И я очень рад, — сказал я абсолютно искренне. — Как ты тут?
— Все хорошо, — ответила она мягко. — Мне не на что жаловаться. Но вот ты… — она внимательно посмотрела на меня. — Ты плохо выглядишь. Что-то произошло?