— Давно не виделись, — тихо произнес я.
Она перевела взгляд от окна на меня.
— Да, давно, — согласилась она.
— Я не ожидал встретить в Хогвартс-экспрессе героиню войны.
Грейнджер поморщилась, будто ей неприятно было слышать мое замечание о войне.
— Я тоже не ожидала такой встречи, — сухо сказала она, пожав плечами.
— Не стоило мне упоминать о войне. Извини, — я уже пожалел, что вообще заговорил с ней.
Она уставилась на меня:
— А ты изменился. Раньше ты ни за что бы не извинился, да еще и передо мной.
— Я давно изменил свои взгляды на мир, Грейнджер, гораздо раньше, чем ты думаешь, — твердо сказал я.
Она изогнула бровь в удивлении:
— Правда? Очень сомневаюсь в искренности твоих слов.
— Но ты же помогла мне тогда, разве не потому, что больше не видела во мне врага? — спросил я, мне не нравился ход этой беседы.
— Я помогла только потому, что не хотела, чтобы на моей совести была чья-то смерть. И потом, в тот момент я не считала, что твои мучения принесли бы кому-то пользу, я вообще не люблю, когда окружающим плохо, — с вызовом ответила она.
— Не считала? То есть тогда ты меня пожалела, а сейчас тебе кажется, что лучше бы я там и остался под каменными глыбами? — раздраженно спросил я.
— Нет, я не жалею о помощи тебе, — ее тон был спокойным и уверенным.
— А я иногда жалею! — почти прокричал я.
— Малфой, не ори! Ты хотел умереть тогда? И что же тебе помешало? Каждый там хотел выжить, каждый! — она и сама уже почти кричала. — Или тебя задело, что тебя спасла маглорожденная?!
— Да нет же! Это здесь совсем ни при чем, — мне стало даже как-то обидно, хотя она имела полное право так считать. Я решил объясниться. — Ты не понимаешь. Я не так выразился. Я... благодарен за помощь, у меня не было возможности это тебе сказать, но… Я правда благодарен, — слова давались нелегко, но я должен был их высказать, раз представился такой случай. Я заглянул ей в глаза. — Но бывает, что я и правда думаю — лучше бы тогда для меня все закончилось.
— Не мели чушь, Малфой. Я знаю, ты просидел под домашним арестом несколько лет, но это не повод строить из себя великого мученика, — сказала она.
— Да, это не повод, разумеется, — я рефлекторно дернул рукой, в которой до сих пор держал билет на поезд, он выскользнул и приземлился на диванчик, рядом с Грейнджер.
Она заметила его и, указав кивком головы в сторону, где он лежал, произнесла:
— У тебя что-то упало, подбери. Или это ты в меня решил швырнуть?
— Нет, я нечаянно. Подай, пожалуйста, — я протянул руку в ее сторону.
Грейнджер посмотрела на меня прищуренными глазами, словно пытаясь понять, нет ли подвоха в моих словах.
— Знаешь что, забери сам, пожалуйста, — с нажимом на последнее слово сказала она и отвернулась к окну.
Я вздохнул. Достал волшебную палочку и прошептал:
— Вингардиум Левиоса! — билет плавно поплыл по воздуху ко мне. Я поморщился, колдовство по-прежнему отбирало больше сил, чем должно было, а мне ведь еще предстояло колдовать в Хогсмиде. Спина изрядно болела, но я не хотел ложиться в присутствии Грейнджер.
— Без магии не обойтись, да, Малфой? Даже в такой ерунде? — хмыкнула она.
— Теперь не обойтись, — тихо сказал я.
Она ничего мне не ответила, и снова повисла неловкая тишина. Поезд неожиданно резко дернулся, и я, не успев ни за что ухватиться, упал на пол. Вот только этого сейчас не хватало. Спину пронзила резкая боль. Нужно было срочно повернуться и подтянуться на руках, но не получалось. Я поморщился. Вот черт!
— Малфой, ты в порядке? Вставай! — неуверенно проговорила Грейнджер.
Я стиснул зубы. Мне ужасно не хотелось, чтобы она видела меня таким.
— Малфой, что случилось? — снова обратилась она ко мне, и я понял, что отвертеться не получится.
— Я не могу подняться, — едва слышно сказал я.
— Ты ушибся, да?
— Дело не в этом… — я вздохнул и зажмурил глаза, мне удалось подобрать нужные слова: — Я не чувствую ног уже больше трех лет, и у меня болит позвоночник. Поможешь мне сесть? — как же стыдно было говорить об этом.
Гермиона порывисто вздохнула и кинулась мне помогать. Подала мне руку и с помощью заклинания левитации аккуратно усадила обратно на диван.