— До свидания, Малфой, — ответила она, развернулась и быстро пошла к выходу станции.
Я немного подождал, полюбовался так давно виденными пейзажами и затем направился в Хогсмид к Визжащей Хижине. Путь предстоял долгий и трудный.
Около здания лежали цветы и висела табличка, которая гласила, что здесь погиб герой войны Северус Снейп. Я наколдовал свой небольшой цветок и положил его рядом с остальными. Перебирая в памяти воспоминания, связанные с этим неординарным человеком, я удивлялся, как профессор жил с таким грузом и смог сыграть едва ли не решающую роль в исходе войны. А еще в очередной раз понял, что я был слабаком, ведь многое можно было сделать по-другому, лучше. Но тогда я этого, конечно же, не осознавал.
Я просидел около Хижины несколько часов, размышляя о прошлом и будущем. Я пытался представить, что буду делать для изменения ситуации, когда встану завтра утром, но ничего не приходило на ум. Казалось, я попал в ловушку, из которой не было выхода. А еще я размышлял о Грейнджер. Она так и не рассказала ничего о себе. А было интересно, как сложилась ее жизнь. Ясно было только одно: война оставила неизгладимый след в ее душе, и этот след, кажется, все еще мешал ей нормально жить.
Когда на улице стемнело, я уже был практически без сил, так что я отправился в «Три метлы». Отдохнув несколько часов в предоставленной мне комнате и заглушив боль в спине флакончиком обезболивающего зелья, которое мне предусмотрительно упаковал с собой эльф, я решил спуститься вниз и вспомнить времена учебы в Хогвартсе — выпить сливочного пива. Или лучше — огневиски.
Судьба не хотела оставлять меня одного в этот день, так что мое уединение вскоре снова было нарушено — в помещение зашла Грейнджер. Второй раз за день пересечься с ней было уже даже смешно. Она заметила меня, кивнула и села за соседний столик. Попросила принести ей ужин и задумалась о чем-то своем. Затем, слегка кивнув каким-то своим мыслям, встала и устроилась на стул напротив меня за моим столиком.
— Ты все-таки выглядишь усталым, может, тебе нужна помощь? — сказала она вместо приветствия.
— А тебе противно смотреть, Грейнджер? — съязвил я зачем-то. — Мне не нужна помощь.
— Ладно, все понятно. Тогда я пойду, — она встала.
— Нет, не уходи, посиди тут, — попросил я внезапно для самого себя. Это все чертов огневиски.
Она вздохнула и села обратно.
— Если ты перестанешь вести себя как дикобраз, — отрезала она, буравя меня взглядом — в этот момент ей принесли ужин, и я заказал нам по стаканчику огневиски. Мне сейчас без дополнительной порции алкоголя было никак.
— Хорошо, только на этот вечер я сменю биологический вид. Буду, к примеру, котом. Или тебя устраивают только безобидные травоядные?
— Меня устраивают люди.
— Хорошо, буду человеком. Но только сегодня.
Она хмыкнула и покачала головой.
— А характер у тебя такой же мерзкий. Но в остальном ты все же не такой, как раньше.
— Да, теперь я не бегаю, — с сарказмом сказал я.
— Перестань, я не об этом. Я думала о том, что ты сказал мне в поезде, что если бы знал Снейпа лучше, то был бы, хм...храбрее. Ты серьезно это говорил? — спросила она.
— Абсолютно. Я мог что-то делать, когда понял, как я заблуждался в Лорде, мог пойти к Дамблдору хотя бы, передавать какую-то информацию вам, мог пытаться объяснить другим, что они неправы. Но я ничего этого не сделал. Вместо этого я искал себе оправдания, пытался найти подтверждения правоты серого гада, а потом и просто перестал вообще что-либо замечать. Я боялся. За свою жизнь и жизнь родителей… — я замолчал, это все звучало как жалкие оправдания.
— Уже ничего не изменишь. Когда именно ты поменял свои взгляды на жизнь?
— Довольно скоро после того, как принял метку.Все, что творили другие Пожиратели, было отвратительно. Я жил в кошмаре. А потом я начал наблюдать за вами более пристально. Вы были будто из другого мира. Я еще долго сомневался в вашей правоте, но в конце концов это стало неоспоримо.
— Хм… Понятно, — она ненадолго задумалась. — Не думала, что когда-то буду более-менее нормально с тобой разговаривать. Ты меня удивил, Малфой.
— Сюрприз… — вяло промямлил я.
— Ты стал более искренним, — сказала Гермиона.
— Наверное, это потому, что в глубине души я чувствую себя обязанным тебе. Вы спасли меня. И у меня давно не было подходящего собеседника, чтобы выговориться, — сказал я вслух, а про себя добавил: «Или виной всему выпитый огневиски».
— Ты мне не обязан. Это была ответная услуга. Ты ведь не сдал Гарри тогда… — она вздрогнула.
— Страшно вспоминать о том времени, да?