Хмурые люди в лимонных халатах сновали туда-сюда по слабо освещенным коридорам. Уточнив у администратора, куда мне идти — конечно, пятый этаж, там лечат недуги от заклятий — я отправился на поиски мамы, которая наверняка должна была находиться около палаты отца.
Так и оказалось. Поблуждав по лабиринту из различных помещений минут пятнадцать, я встретил маму около безликой двери, ведущей в одну из множества серых комнат, в которой лежал отец.
— Мама, — позвал я негромко, когда заметил ее.
Увидев меня, она издала удивленный возглас и, поднявшись со стула, пошла мне навстречу. На ее лице отчетливо был виден отпечаток тревог последнего месяца.
— Сынок, как ты здесь оказался? С тобой все хорошо? — в ее голосе слышалась нарастающая паника.
— Все в порядке, я приехал, чтобы поддержать тебя, — успокоил я ее.
Она заключила меня в объятия, и я почувствовал, как сдерживаемые до этого слезы градом покатились по ее лицу.
— Мам, все будет хорошо, — попытался успокоить я. — Пойдем, присядем.
Она тихонько всхлипнула и достала носовой платок из кармана мантии.
— Спасибо, что ты приехал, — сказала она, немного успокоившись. — Но… у тебя не будет проблем с тем, что ты покинул школу?
— Не беспокойся, я обо всем договорился. Как отец?
— Он еще не пришел в себя. Целители говорят, что опасности для жизни нет, но пока не найдут того стражника, который запустил в твоего отца непонятным заклинанием, они не могут ручаться за его разум. У Люциуса что-то наподобие помешательства, потери памяти или такого состояния, какое бывает после поцелуя дементора, — на последних словах мама снова заплакала.
— Главное, что он жив, и дементор тут ни при чем, а остальное как-то можно исправить, — попытался подбодрить я, хотя и сам сомневался. — Все обойдется. Стражника того ищут?
— Да, но ты же понимаешь, что его скорее наградят, чем накажут. Так что шансов, что он признается, что за заклинание он наколдовал, очень мало.
— Но они есть, так что не стоит огорчаться раньше времени.
— Ты прав, — сказала она, улыбнувшись немного печальной улыбкой. — Как же все-таки хорошо, что ты здесь, — она взяла меня за руку, и я стиснул холодные, как лед, пальцы.
— Замерзла? — спросил я.
— Немного, — ответила она и поежилась.
Я снял с шеи свой шарф и укутал им маму, подняв воротник своей мантии так, чтобы не были видны следы на шее.
— К отцу не пускают?
— Пока нет, — ответила она и провела рукой по шарфу. — Спасибо, дорогой.
— Может быть, отправишься домой, отдохнешь? А я здесь побуду, — предложил я.
Она посмотрела на меня испуганными глазами и отрицательно помотала головой, сильнее кутаясь в шарф, будто пытаясь скрыться за ним.
— Нет, я останусь. А когда тебе нужно возвращаться в Хогвартс?
— Через несколько дней. Я буду тут, пока не выяснится, что с отцом.
— Как твое самочувствие? — поинтересовалась мама.
Я слегка улыбнулся: было чем похвастать. Но рассказать я не успел. Из палаты, где лежал отец, вышел целитель в лимонном халате.
— Миссис Малфой, — обратился он к маме, а потом посмотрел на меня. — А вы кто?
— Я — сын Люциуса Малфоя.
— Понятно. А мое имя Оливер Харди, как вы догадались, я колдомедик. Значит так. Мистер Малфой должен прийти в себя к завтрашнему дню. В каком состоянии его разум и память, нам неизвестно. Увидим, когда он очнется. Радовать вас пока нечем, но и огорчать — тоже, — он пожал плечами.
— Можно посидеть с ним? — спросил мама.
— Конечно, пожалуйста. Если вы собираетесь оставаться в больнице, там кушетка есть в комнате, можете даже поспать.
— Спасибо, — сказал я.
— Пока не за что, — сухо отозвался он. — Я вас оставляю. Зайду уже утром. До свидания.
— Всего доброго, — попрощалась мама вслед уходящему целителю.
— Идем, — тихо позвал я, и мы вошли внутрь.
Отец, белый как стена, лежал на кровати, укрытый теплым одеялом до самого подбородка. Волосы его разметались по подушке, они были спутанными и не очень чистыми. Лицо, всегда жесткое и надменное, сейчас было безмятежным и спокойным. Я поймал себя на мысли, что видел у него такое выражение только несколько раз, и то в раннем детстве, и мне очень не хватало его всю последующую жизнь.
— Ох, Люциус, — шумно выдохнула мама и опустилась на стул около его кровати.
Я не стал мешать и направился поближе к дополнительной кровати или, правильнее сказать, кушетке, стоявшей около стены. Занятия с Грейнджер сегодня я пропустил, а значит, нужно было тренироваться самому.