— Ты боишься стать темным?
— Я боюсь стать другим, — прошептал я.
— Ты многое пережил, да? — снова задала она вопрос.
— Многое, — ответил я. — Война — это очень страшно. Она до сих пор мне снится.
— Из-за травмы? — она указала на мои ноги.
— Не только. Я наделал много глупостей, о которых жалею, — я вздохнул.
— Думаю, ты заслужил второй шанс, пусть даже и не все так считают, — сказала она.
— Спасибо, — зачем-то поблагодарил я ее. Наверное, потому, что мне хотелось это услышать.
— А профессор Грейнджер, она тебе нравится?
— Не знаю, — ответил я. — Наверное, негатива я точно к ней не испытываю. Она — хороший человек.
— Тебе до нее надо еще дорасти, — сказала Дэвидсон.
— Я и не пытаюсь, — пробурчал я.
— А зря, — сказала она мне и подмигнула.
— Давай закончим этот вечер откровений и вернемся к делу, — сказал я и задумался, какого Мерлина я сейчас выболтал столько личной информации какой-то девчонке? Наверное, это все под влиянием момента.
Мы справились с уборкой еще до десяти вечера и решили расходиться, не дожидаясь Куппер. Алекс запер дверь и оставил ключ себе, чтобы позже отнести его ей. Мы разошлись в разные стороны: я позвал эльфа, чтобы он отлевитировал меня в подземелья, а Алекс, придерживая под руку хромающую Дэвидсон, отправился с ней в гостиную Когтеврана.
Добравшись до спальни и упав наконец на кровать, я облегченно вздохнул и прикрыл глаза. Сумасшедший получился день. Еще и этот боггарт буквально выбил из колеи. В мыслях вновь возник образ бездыханной Грейнджер. Нужно было все-таки спросить сегодня при встрече, как она себя чувствует. Мне захотелось убедиться, что с ней все в порядке. Я открыл глаза, сел и призвал к себе перо с чернилами и пергамент.
Переписав записку три раза, я наконец остался доволен текстом.
Добрый вечер, Грейнджер!
Забыл задать тебе сегодня еще один вопрос, хоть он и не касается зелья.
Я хотел спросить, как ты после вчерашнего?
Драко Малфой
Отдав записку Тинки и попросив обязательно дождаться ответа, я принялся писать еще одно письмо. Каждую неделю я переписывался с мамой, но сейчас уже дней шесть я забывал ответить на ее последнее письмо. Мне показалось, что сейчас лучшее время для этого.
Здравствуй, мама!
Прости, что так долго не отвечал на твое письмо, все время много дел.
Я рад, что тебе удалось восстановить часть оранжереи, думаю, теперь там еще красивее, чем было раньше. С нетерпением ожидаю рождественских каникул, чтобы увидеть все, что ты сделала.
Ты писала, что отец все так же отказывается от встречи с тобой, мне очень жаль. Хоть он сейчас совсем оторвался от реальности, я верю, что, когда он выйдет из Азкабана, ему станет лучше и он найдет для себя дело. И все у вас с ним наладится. Пожалуйста, не переживай за него слишком сильно, не твоя вина, что он так себя ведет. Мы с тобой знаем, что все делаем правильно.
Ты спрашивала, как я себя чувствую. Так вот, благодаря зельям мадам Помфри, мне гораздо лучше. Я почти без проблем выдерживаю целый день, и успехи в учебе стали ощутимее. Есть некоторые проблемы, но вспомни свой седьмой курс, это же Хогвартс. Здесь жизнь просто кипит. Не думай о моих трудностях, я в полном порядке. И, возможно, со временем все будет еще лучше.
Жду следующего твоего письма.
Обнимаю.
Твой сын Драко
Я запечатал письмо в конверт, и тут как раз появился Тинки с ответом от Грейнджер. Отправив эльфа с письмом для мамы в совятню, я развернул записку и прочитал:
Добрый вечер, Малфой!
Со мной все в порядке, не стоило переживать. Но спасибо за заботу. Надеюсь, и у тебя все хорошо.
Доброй ночи.
Г. Г.
Хоть и приятно было знать, что с ней все хорошо, я нахмурился — слишком много моих мыслей стала занимать Грейнджер. Надо было прекращать о ней думать. Существовало множество других вещей, о которых стоило размышлять. Одна только ненормальная Куппер чего стоила. Не мешало бы выяснить, за что она так невзлюбила людей и меня в частности. Был еще отец, с которым сплошные проблемы. И то, что моя магия никак не хотела восстанавливаться до былого уровня…
Засыпал я с мыслью о предстоящем уроке зельеварения, но мои сны были не об этом.
Мне снилась Гермиона. И всю ночь во сне я держал ее холодную ладонь в своих руках.