— Если в этом есть смысл, то да, — просто сказала она и добавила: — Чай немного остыл, так что можешь уже пить.
— Спасибо, — на автомате ответил я и потянулся за своей чашкой.
— Но нужно знать наверняка, в волшебной ли палочке дело, — продолжила Грейнджер.
— И что ты предлагаешь? — спросил я, заинтригованный ее словами.
Она подперла голову рукой и посмотрела на меня.
— Все просто. Проверим твои силы на моей волшебной палочке. А можно еще одолжить палочку у твоего друга. Пусть они и не принадлежат тебе, но и твоя тебя не выбирала. Если хоть какие-то улучшения будут, уже появится смысл писать Гарри.
— Ты мне разрешишь попробовать колдовать своей палочкой? — недоверчиво спросил я.
— А почему нет? — сказала она, поставила свою чашку на стол и встала. — Давай сейчас и проведем эксперимент. Сначала попробуй наколдовать что-то своей палочкой, а потом сделаешь то же самое моей. Вот, держи, — она протянула мне свою волшебную палочку.
Я аккуратно взял ее и положил на стол. Достав свою, направил ее на пустую чашку Грейнджер и произнес:
— Редукто! — чашка раскололась на четыре довольно крупные части. — Такие заклинания даются мне труднее всего, — объяснил я, взглянув на Гермиону.
— Попробуй теперь восстановить ее и потом возьми мою палочку, — предложила она.
— Репаро, — произнес я, и чашка восстановила свою целостность.
Осторожно взяв палочку Грейнджер, я почувствовал, как сила начала циркулировать по руке.
— Редукто! — произнес я, и чашка разлетелась на десятки мелких осколков.
— Здорово, Малфой! — радостно сказала Грейнджер, всплеснув руками. — Думаю, этого достаточно. Я сегодня же напишу Гарри, спрошу, что можно сделать.
Я был ошеломлен. Не прилагая особых усилий и не ощутив, как обычно, дополнительного приступа боли и слишком сильной усталости, я смог сотворить более сложное заклинание, чем чары левитации. Значит, мои магические силы не уменьшились! Это было просто прекрасно!
— Грейнджер, я… — мне никак не удавалось подобрать нужных слов. — Спасибо тебе.
— Пожалуйста, — уже спокойно сказала она. — Хм, а чашку эту мы уже и не восстановим, наверное. Ну да ладно. Чай мы все равно уже выпили, — она замолчала на несколько мгновений. — Ну что, продолжим работу?
— Давай, — ответил я, все еще ощущая весь спектр нахлынувших эмоций. — Дочитаем эту жуткую книгу поскорее!
Мы вернулись к изучению «Великих открытий алхимиков шестнадцатого века» и с большим трудом успели ее закончить, когда до отбоя оставалось всего полчаса. Правда, ничего полезного там так и не обнаружилось, и это немного омрачило вечер, заполненный приятными событиями.
— На сегодня точно хватит, — сказала явно уставшая Грейнджер, убирая в шкаф серый фолиант. — Мне ночью точно будут сниться все эти принесенные в жертву птицы для зелья неудачи и соседские уши, которые отвалились после подливания отваров в вино. Надеюсь, ты не запоминал этих рецептов?
— Что ты, нет, конечно, — ответил я с серьезным выражением лица, а потом добавил: — Я все записал.
Гермиона слабо улыбнулась моей шутке и сказала:
— Пока сделаем перерыв в несколько дней. Я хочу немного подумать над тем, что у нас уже есть. Мне все время кажется, что я что-то упустила. Но никак не могу понять, что именно.
— Ладно, — без особого энтузиазма в голосе согласился я и направил свое кресло к двери; остановившись у самого порога, я повернулся к ней. — Тогда приятных тебе снов, до скорого.
— До скорого, — ответила она.
— Спасибо тебе еще раз, — искренне сказал я, глядя ей в глаза.
— И тебе спасибо, — проговорила она, и я удивленно приподнял бровь. — Хороший получился вечер. Не думала, что этот Хэллоуин будет таким... интересным.
— Ну... пока, — пробормотал я тихо, смутившись, и переместился в коридор.
Завернув за угол, я остановился. У меня бешено колотилось сердце, видимо, из-за эйфории, вызванной тем, что я все еще маг, а не истощенный полусквиб. Немного успокоившись, я направился в свою комнату, боясь не успеть до положенного времени.
Минута в минуту я оказался у двери в гостиную Слизерина. Как и ожидалось, многие студенты решили не расходиться по спальням и продолжали отмечать Хэллоуин. Не обращая внимания на эту импровизированную вечеринку, я поспешил к своей комнате, но меня окликнула староста.
— Эй, Малфой, — сказала Таунсенд, — у меня для тебя есть новости. Ты теперь, как и полагается, живешь в комнате не один. Твой сосед вернулся, так что поздравляю.
— Он в комнате? — спросил я ее.
— Да, он, похоже, не захотел терпеть наше общество. Может, вы с ним поладите, — хмыкнула Руби и отвернулась обратно к своим друзьям, которые как раз закончили разливать по стаканчикам какой-то напиток и с нетерпением ожидали, когда она закончит свой разговор со мной.