— Я тоже не ожидала такой встречи, — сухо сказала она.
— Не стоило мне упоминать о войне. Извини, — я уже пожалел, что вообще заговорил с ней.
Она уставилась на меня:
— А ты изменился. Раньше ты ни за что бы не извинился, да еще и передо мной.
— Я давно изменил свои взгляды на мир, Грейнджер, гораздо раньше, чем ты думаешь, — твердо сказал я.
Она изогнула бровь в удивлении:
— Правда? Очень сомневаюсь в искренности твоих слов.
— Но ты же помогла мне тогда, разве не потому, что больше не видела во мне врага? — спросил я, мне не нравился ход этой беседы.
— Я помогла только потому, что не хотела, чтобы на моей совести была чья-то смерть. И потом, в тот момент я не считала, что твои мучения принесли бы кому-то пользу, я вообще не люблю, когда окружающим плохо, — с вызовом ответила она.
— Не считала? То есть тогда ты меня пожалела, а сейчас тебе кажется, что лучше бы я там и остался под каменными глыбами? — раздраженно спросил я.
— Нет, я не жалею о помощи тебе, — ее тон был спокойным и уверенным.
— А я иногда жалею! — почти прокричал я.
— Малфой, не ори! Ты хотел умереть тогда? И что же тебе помешало? Каждый там хотел выжить, каждый! — она и сама уже почти кричала. — Или тебя задело, что тебя спасла маглорожденная?!
— Да нет же! Это здесь совсем ни при чем, — мне стало даже как-то обидно, хотя она имела полное право так считать. Я решил объясниться. — Ты не понимаешь. Я не так выразился. Я… благодарен за помощь, у меня не было возможности это тебе сказать, но… Я правда благодарен, — слова давались нелегко, но я должен был их высказать, раз предоставился такой случай. Я заглянул ей в глаза. — Но бывает, что я и правда думаю — лучше бы тогда для меня все закончилось.
— Не мели чушь, Малфой. Я знаю, ты просидел под домашним арестом несколько лет, но это не повод строить из себя великого мученика, — сказала она.
— Да, это не повод, разумеется, — я рефлекторно дернул рукой, в которой до сих пор держал билет на поезд, он выскользнул и приземлился на диванчик, рядом с Грейнджер.
Она заметила его и, указав кивком головы в сторону, где он лежал, произнесла:
— У тебя что-то упало, подбери. Или это ты в меня решил швырнуть?
— Нет, я нечаянно. Подай, пожалуйста, — я протянул руку в ее сторону.
Грейнджер посмотрела на меня прищуренными глазами, словно пытаясь понять, нет ли подвоха в моих словах.
— Знаешь что, забери сам, пожалуйста, — с нажимом на последнее слово сказала она и отвернулась к окну.
Я вздохнул. Достал волшебную палочку и прошептал:
— Вингардиум Левиоса! — билет плавно поплыл по воздуху ко мне. Я поморщился, колдовство по прежнему отбирало больше сил, чем должно было, а мне ведь еще предстояло колдовать в Хогсмиде. Спина изрядно болела, но я не хотел ложиться в присутствии Грейнджер.
— Без магии не обойтись, да, Малфой? Даже в такой ерунде? — хмыкнула она.
— Теперь не обойтись, — тихо сказал я.
Она ничего мне не ответила, и снова повисла неловкая тишина. Поезд неожиданно дернулся, и я, не успев ни за что ухватиться, упал на пол. Вот только этого сейчас не хватало. Спину пронзила резкая боль. Нужно было срочно повернуться и подтянуться на руках, но не получалось. Я поморщился. Вот черт!
— Малфой, ты в порядке? Вставай! — неуверенно проговорила Грейнджер.
Я сцепил зубы. Мне ужасно не хотелось, чтобы она видела меня таким.
— Малфой, что случилось? — снова обратилась она ко мне, и я понял, что отвертеться не получится.
— Я не могу подняться, — едва слышно сказал я.
— Ты ушибся, да?
— Дело не в этом… — я вздохнул и зажмурил глаза, мне удалось подобрать нужные слова: — Я не чувствую ног уже больше трех лет, и у меня болит позвоночник. Поможешь мне сесть? — как же стыдно было говорить об этом.
Гермиона порывисто вздохнула и кинулась мне помогать. Подала мне руку и с помощью заклинания левитации аккуратно усадила обратно на диван.
— Так ты не ходишь? — она была удивлена и ошарашена. — Редко такое увидишь в мире волшебников, тут с переломами и травмами справляются лучше, чем маглы.
— Это если сразу получить помощь, а если ты Пожиратель Смерти, тебе не полагается такая роскошь, — с горечью проговорил я.
— Это из-за этого ты заявил, что не хочешь жить временами, да? Почему ты сразу мне не сказал? — голос ее звучал теперь менее враждебно, даже как-то мягко.
— Мне не нужна жалость! — отрезал я.
— Неужели колдомедики отказали тебе в лечении? — с нотками негодования произнесла она.
— Они оказали мне первую помощь. А дальше, как я понял, им было приказано ждать суда. Суд постановил забрать у нашей семьи все деньги, потому теперь лечение невозможно. Зелье, которое могло бы помочь мне, очень сложное и стоит крайне дорого, к тому же заказывать его надо во Франции через Министерство. Когда колдомедики отвезли меня домой, один из них намекнул, что Министерство не заинтересовано в моем лечении, потому даже если я обращусь к ним за помощью, я ее не получу. Вот и все.
— Я… даже не знаю, что сказать, — немного растерянно сказала Грейнджер. — Они не правы.
Я пожал плечами:
— Победителей не судят. Они посчитали, что такое наказание будет для меня в самый раз. Я и не ожидал, что меня простят со слезами умиления на глазах.
— Но…
— Не надо больше об этом, Грейнджер, — перебил ее я. — Забудь.
Она опустила голову, пожала плечами и снова посмотрела на меня.
— Так как ты здесь оказался, Малфой? — решила она сменить тему.
— Еду в Хогсмид, как ты уже могла догадаться, — она нахмурилась, конечно, это не то, что она хотела от меня услышать. — Если серьезно, я хотел посетить Визжащую Хижину и почтить память профессора Снейпа. Он много для меня значил.
— Да, профессор оказался едва ли не самым храбрым из нас всех. Ты хочешь почтить его память?.. Ты ведь знаешь, что он на самом деле противостоял Волдеморту?
— Разумеется, Грейнджер. Я не могу ходить, и я провел под домашним арестом три года, но я не разучился читать, газеты о нем многое написали. Поттер дал исчерпывающее интервью о подвигах профессора Снейпа, — я сделал небольшую паузу, раздумывая, стоит ли объяснять подробнее. Немного поколебавшись, я решил, что хуже не будет, если я скажу то, что думаю. — Если бы я раньше узнал, на какой стороне он сражается, возможно, я бы вдохновился его примером и нашел бы в себе смелость помогать вашей стороне.
— Малфой, ты серьезно? А как же убеждения о чистокровности? — судя по вопросам, она мне не поверила.
— Эти убеждения для меня давно перестали быть главенствующими. Лорд был не прав. Да и не думаю, что он сам считал это важным. Он просто хотел власти и был больным психом.
— Удивительно это слышать от тебя, — сказала Грейнджер.
Я снова пожал плечами — добавить мне было нечего.
Остаток пути мы проехали в тишине. Когда поезд прибыл в Хогсмид, Гермиона снова обратилась ко мне:
— Тебе помочь выйти на станцию?
— Я позову домашнего эльфа, он отлевитирует меня, — соврал я.
— Как знаешь, — сказала она и вышла из купе.
Я увеличил ранее уменьшенное заклинанием кресло, и перебрался на него. Бросил взгляд на диван, на котором до этого сидела Грейнджер, и увидел в углу черную кофту, которая раньше была переброшена через ее сумочку. Видимо, Гермиона не заметила, что кофта соскользнула и осталась лежать в вагоне. Я подобрал ее, глубоко вздохнул, вытащил из кармана пиджака волшебную палочку, направил на кресло, на котором сидел, и произнес заклинание:
— Локомотор кресло! — непросто было управлять тем, на чем сидишь. Кресло то слишком поднималось вверх, то виляло в сторону, то со стуком приземлялось на пол.
Кое как я все-таки выбрался из вагона. Грейнджер уже была в самом конце перрона. Я закричал:
— Грейнджер, стой! — она обернулась. — Ты забыла в вагоне, — я помахал зажатой в руке кофтой, и Гермиона пошла обратно в мою сторону. Я снова направил палочку на кресло и тоже стал перемещаться ближе к ней.
— Так вот как ты на самом деле передвигаешься. Выглядишь усталым.
— Тебе показалось, — опять соврал я. Какое ей было дело до меня?