На моем лице на миг мелькнула улыбка.
— Друзья, — ответил я искренне и пожал протянутую руку.
— Ну… ты надолго здесь? — спросила она после некоторой паузы.
— Мадам Помфри говорит, что до конца недели можно даже не мечтать о выходе отсюда, — сказал я уныло и вздохнул.
— Хочешь, я буду тебе приносить свои конспекты и учебники?
— Давай, а то я тут умру от скуки, — согласился я.
— Тогда завтра принесу все, что можно, — сказала она. — Ты знаешь, оказывается, без твоего недовольного трепа даже скучно.
Я хмыкнул.
— Пользуйтесь с Алексом моментом, пока меня нет рядом, и общайтесь на тему своих любимых чар и трансфигурации.
— Так и делаем, — она кивнула. — Но выяснилось, что с твоими саркастичными комментариями веселее, — она ухмыльнулась. — Так, мне пора уже бежать, обед, должно быть, уже закончился. Обрадую Алекса, что тебя можно навестить, так что жди еще гостей.
— А я думал, что вместе придете, — сказал я.
— Мне просто кусок в горло не лез, так что я сбежала с обеда, чтобы узнать, нельзя ли наконец поговорить с тобой, — она улыбнулась немного виноватой улыбкой.
— Делать тебе нечего, — покачал я головой. — Ладно, иди, а то я тебя заговорю надолго. Мне тут ужасно скучно.
— Ухожу-ухожу, — сказала она, вставая со стула. Дотронувшись до моей руки, она добавила: — Я еще зайду. Выздоравливай.
Я лежал и улыбался. Все-таки хорошо, когда есть люди, которых ты можешь искренне назвать друзьями.
И часа не прошло после ухода Амелии, как у моей кровати появился Алекс и с порога спросил:
— Живой?
— Ага, — кивнул я.
— Мы с Амелией по очереди приходили все это время, но мадам Помфри категорически отказывалась нас пускать к тебе. И когда Амелия сказала, что попала, наконец, к тебе, я почти сразу прибежал, пока доступ опять не закрыли.
— Ну,— я пожал плечами, — ты же знаешь Помфри.
— Не так хорошо, как ты, — улыбнулся Алекс.
— Везунчик, — я фыркнул.
— Несколько дней назад мне так не казалось, — сказал он, посерьезнев. — Ты куда тогда пропал после ЗоТИ? То есть, я уже знаю, что ты поперся к профессору Грейнджер, но какого Мерлина? Я видел, что ты, мягко говоря, не в лучшем состоянии, пока я помог Амелии собрать вещи, и вместе мы вышли в коридор, тебя уже и след простыл.
— Мне надо было поговорить кое о чем с Грейнджер. Я не думал, что мне станет настолько плохо, а когда добрался до ее кабинета — просто отключился, — я покачал головой, вспоминая не самые приятные ощущения в тот момент. — Очнулся уже здесь.
— А мы тебя искали и переживали, между прочим.
— Мне уже Дэвидсон поведала, что даже есть не могла, так волновалась, — усмехнулся я.
— Зря улыбаешься, она действительно очень нервничала из-за тебя, — строго сказал Алекс.
— Мы все уладили сегодня, так что, надеюсь, она все свое внимание перенесет на тебя.
— Я бы тоже этого хотел, — вздохнул он. — Ты знаешь, вот я вроде бы не дурак, но в ее присутствии каждый раз начинаю делать какие-то глупости. Неужели это любовь?
— Наверное, — пожал я плечами. — Но я не эксперт. Мне это чувство чуждо.
— Да ладно, — Алекс посмотрел на меня с хитрецой в глазах. — Ты веришь в то, что сказал?
— Абсолютно, — твердо сказал я и решил сменить тему, пока моего “доброго” друга не занесло в разговоры о Грейнджер, а ведь именно к этому все шло. — Кстати, ты бы помог Амелии написать доклад о несчастных случаях с опасной живностью, думаю, она оценит такой благородный поступок.
— А ей не нужно его делать, — ответил он.
— Как так? — удивился я. — Хм, я точно помню, как Куппер давала ей такое задание…
— Она-то задала его, но ты же не в курсе, что было потом.
— А было что-то особенное?
— Еще как! Похоже, директор МакГонагалл провела беседу с Куппер, потому что та вечером извинялась перед всеми слизеринцами и когтевранцами за инцидент и отменила все снятые баллы и заданные доклады.
— Ничего себе! А я все это пропустил. Очень жаль, — я нахмурился. — А что с Райтом? Его наказали за убийство гриндилоу?
— Точно не знаю, — ответил Алекс. — Но слышал краем уха, что он ходил на встречу с директором, а потом несколько дней просидел в комнате. Сейчас он ходит на занятия как ни в чем ни бывало.
— Ясно, пожалели его, — сказал я.
— Возможно. Ладно, ты лучше скажи, как обстоят дела с зельем?
— Не знаю, — я раздраженно пожал плечами и уставился на свои руки. — Грейнджер тут не появлялась, так что я понятия не имею, что там с ним. Можешь сам ее спросить.
— Она придет, я уверен, — сказал мне Алекс.
— Да мне все равно, — я замолчал на минуту. — Напомни Дэвидсон, что она мне обещала свои конспекты принести.
— Конечно, — кивнул он. — Уверен, она и так об этом не забудет. Амелия как раз пошла в библиотеку, мы собирались эссе по зельям делать вместе.
— Тогда иди уже к ней, — сказал я.
— Выгоняешь?
— Ага. Приходите завтра.
— Договорились, — улыбнулся Алекс. — Я тебе чего-нибудь вкусненького еще принесу, — пообещал он и ушел.
По сравнению с несколькими предыдущими, этот день был полон событий. Через пару часов после ухода Алекса мадам Помфри принесла мне письмо. Я сразу же узнал почерк мамы. Развернув его и увидев содержимое, я тяжело вздохнул.
Здравствуй, сынок.
Кое-что произошло, но ты не переживай сильно. Сегодня утром пришло письмо из Азкабана, в котором меня известили, что отца отравили. В его чай кто-то подлил неизвестное зелье. Его жизнь вне опасности, но сейчас он находится под попечительством колдомедиков. Мне пообещали, что разберутся с этим и накажут виновных. Правда, я в это слабо верю. В общем, я поеду навещу Люциуса, хоть он и не хочет, чтобы я приезжала.
Расскажи, как твои дела? Ты давно мне не писал…
С любовью, мама
Мне стало стыдно. Действительно, в последний раз я писал маме три недели назад, и она сразу же ответила на то письмо, а вот я написать ответ не удосужился. Взяв с тумбочки перо и пергамент, я принялся писать:
Здравствуй, мама!
Правильно делаешь, что едешь к отцу. Передай ему от меня пожелания скорейшего выздоровления. И не переживай, я ведь знаю, как ты волнуешься за нашу семью.
Прости, что так долго не писал тебе. У меня все в полном порядке, просто мало свободного времени. Учеба.
Береги себя!
С любовью, Драко
Я позвал Тинки и попросил его срочно отправить мое письмо, а потом выяснить, куда делись мои вещи, которые были со мной, когда я попал в лазарет, и принести книгу, которую я одолжил у Грейнджер. Эльф покивал и исчез, а я снова провалился в сон.
Не знаю, когда Тинки возвращался и почему меня не разбудил, но, когда я проснулся на следующее утро, книга лежала на прикроватной тумбочке. Выслушав наставления от мадам Помфри и приняв еще несколько совершенно необходимых по ее мнению зелий, я устроился поудобнее и зачитался.
— Развлекаешься? — отвлек меня от последних десяти страниц книги мелодичный голос Грейнджер.
— Привет, — я оторвал взгляд от текста и посмотрел на Гермиону. Она не выглядела посвежевшей и отдохнувшей, хотя, по идее, уже должна была отойти от того времени, когда приготовление зелья требовало слишком много ее внимания. — Тинки принес, — я приподнял книжку.
Она улыбнулась и помотала головой.
— Не он. Я. Как себя чувствуешь?
— Ты? Не знал, что ты приходила сегодня.
— Я каждый день приходила, — сказала она и посмотрела мне в глаза. — Ты не ответил на мой вопрос.
— Мне уже лучше, разве не видно? А почему я не знаю, что ты навещала меня? — возмутился я и отложил книгу на тумбочку, чтобы не мешала.
— Потому что ты в это время спал, — невозмутимо ответила Гермиона.
— Ты могла бы и разбудить меня, я тут подыхал со скуки.
— Малфой, не веди себя как ребенок, — разозлилась она. — Тебе необходим покой.
— Не надо так трагично об этом говорить. Я уже говорил, что ненавижу жалость, — я скривился и отвернулся.
— Ты пять часов провел без сознания! У тебя было сотрясение мозга и какой-то сумасшедший упадок сил. Ты хоть понимаешь, как все вокруг перепугались?! — Грейнджер нервно тряхнула головой, чтобы убрать упавшие на лицо волосы.