Вдруг она зашевелилась, слегка сменив положение головы, и нахмурила лоб. Но глаза ее были по-прежнему закрыты. На ее лице вновь появилось выражение тревоги или печали, сложно было понять, но в любом случае мне хотелось взять ее за руку, погладить по голове, да хоть как-то успокоить, чтобы вернуть ей прежнюю безмятежность. Она вздрогнула и прошептала:
— Рон…
Я тоже нахмурился. Значит, вот кто ей снился… Но меня это, собственно не должно было волновать. Только вот волновало. Я стиснул зубы до скрежета и закрыл глаза, чтобы не было искушения смотреть на нее. Вот так я и уснул.
Пробуждение было неожиданным.
— Малфой, просыпайся. Через десять минут мы будем в Лондоне, — Грейнджер тронула меня за плечо, и я, спросонья, не задумываясь, накрыл ее руку своей. — Эй, пусти, — запротестовала она.
Я резко открыл глаза и сразу же сощурился из-за яркого света. Немного привыкнув к яркости, я посмотрел на Грейнджер, которая стояла совсем рядом и удивленно моргала. И тут до меня дошло, что я держу ее руку.
— Извини, — сказал я, отпустив ее. — Я случайно. Ты застала меня врасплох.
— Ничего, — ответила она, отвернувшись. — Мы почти приехали.
— Да, я слышал. Как спалось?
— Нормально, — бодро отозвалась она и взяла в руки свое пальто.
— Что тебе снилось?
Она подняла на меня удивленный взгляд.
— Ничего, — выпалила, а потом поправила себя: — Не помню.
— Ясно, — сказал я, усмехнувшись.
— А почему ты спросил? — поинтересовалась она, надевая темно-синий шарф.
— Ты разговаривала во сне, — нехотя сказал я.
— И что я говорила? — она явно занервничала. Грейнджер нахмурилась и, сама того не замечая, вцепилась в край шарфа и застыла в ожидании моего ответа.
— Я не разобрал, — соврал я. — Вот и решил уточнить, что снится профессору Хогвартса в первый день каникул.
Мой ответ ее успокоил. Она резко выдохнула и отпустила теперь уже слегка помятый шарф.
— Советую тебе тоже надеть шарф. Похоже, сегодня очень холодно, — сказала она оживленно.
А за окном уже виднелся вокзал Кингс-кросс.
*
До Косого переулка мы добрались, когда на часах было всего девять утра. Как раз в это время здесь и открывались многие магазинчики.
Я отпустил Тинки домой, чтобы он не путался под ногами, да и Грейнджер настаивала на том, чтобы я дал уже отдохнуть несчастному эльфу, так как ей совсем не трудно левитировать мое кресло, аргументируя все тем, что без эльфа мы будем привлекать меньше внимания. Я повелся на эту уловку, она знала, что мне сказать, чтобы добиться своего.
Народу в переулке было совсем мало, видимо, потому, что сегодня был праздничный день. Всю дорогу до магазина волшебных палочек я глазел по сторонам. Как же давно я здесь не бывал, а почти ничего не изменилось, если сравнивать с детскими воспоминаниями. Все разрушенные и поврежденные за время войны здания давно были отремонтированы до первозданного вида. Мы без труда добрались в южную часть переулка, где, как и раньше, стояло небольшое здание, носившее название “Лавка Олливандера”.
Я даже немного занервничал, как в детстве, когда приходил сюда за своей первой волшебной палочкой. Грейнджер открыла дверь и переместила меня внутрь. Здесь, как и снаружи, тоже ничего не изменилось. Колокольчик на двери зазвенел, давая знать владельцу помещения, что кто-то вошел внутрь, и через минуту мы услышали тяжелые неторопливые шаги.
Мистер Олливандер заметно постарел с тех пор, как я его видел в последний раз. Но глаза его все так же светились удивительным мистическим блеском.
— Мистер Малфой и профессор Грейнджер! Какой неожиданный визит. Рад вас видеть, — приветливо сказал он.
— Добрый день, — поздоровалась Гермиона.
— Здравствуйте, мистер Олливандер, — сказал я, глядя на его плечо и не решаясь смотреть ему прямо в глаза.
— Все в порядке, молодой человек. Я не держу на вас зла, так что не стесняйтесь так, — заверил меня он. — Я вижу, что сейчас передо мной уже совсем другой человек, не похожий на того, кто был тогда. Тем более, что вы пришли сюда с мисс Грейнджер, — он улыбнулся, — а это о многом говорит.
Я осмелился все-таки заглянуть Олливандеру в глаза.
— Спасибо, — сказал я.
— Значит, вы пришли за новой волшебной палочкой, я так понимаю? — сказал он, всплеснув в ладоши.
— Да, — я кивнул. — Разумеется.
— Но, — продолжил он, нахмурившись, — ваше имя есть в списках на запрет продажи волшебных палочек…
— Вот разрешение от Министерства магии, — Гермиона передала ему конверт с печатью.
Он бегло просмотрел содержимое бумаги, лежащей в конверте, и лицо его снова приняло благодушное выражение.
— Замечательно, все в полном порядке, — проговорил он с улыбкой. — А что с вашей старой палочкой? Десять дюймов, упругая, сделанная из боярышника, с сердцевиной из волоса единорога, если память не подводит меня.
— Вы абсолютно правильно вспомнили. Она потерялась больше трех лет назад. Еще во время битвы за Хогвартс, — ответил я. Мне было неудобно говорить об этом.
— А чем же вы колдовали все это время? — удивился он.
— У меня была другая, но не я ее выбирал. И, кажется, она меня не слушалась совсем.
— Покажите ее, — попросил Олливандер.
— У меня ее сейчас нет, — с сожалением сказал я. Интересно, согласилась бы Помфри отдать мне ее, если бы я пообещал, что не буду колдовать.
— Она у меня, — неожиданно сказала Грейнджер, порылась в своей сумочке и извлекла из нее мою палочку.
— Ты все это время хранила ее у себя? — с обидой и раздражением в голосе спросил я.
— Нет, только вчера взяла ее у мадам Помфри, — ответила она.
— Могу я взглянуть? — напомнил о своем присутствии Олливандер.
— Да, конечно, — кивнула Гермиона и поспешно передала палочку ему.
Несколько минут прошли в молчании. Все это время он внимательно рассматривал палочку, крутил ее в руках, проверял на гибкость, подносил ее то поближе к глазам, то отдалял, насколько позволяла длина его руки. Наконец, он заговорил:
— Эту палочку определенно делал не я. Она очень стара и, похоже, она пережила не одного и даже не двух владельцев. Сделана из акации, в качестве сердцевины — волос сфинкса, жесткая и длиной всего девять дюймов. Она совершенно вам не подходит! — резюмировал он. — Неудивительно, что она отказывалась вам служить! Это вопиющее недоразумение. Вероятно, вам приходилось тратить уйму сил даже на самые простые заклинания. Я прав?
— Да, все именно так и было, — сказал я угрюмо.
— Ну что же, сейчас мы это непременно исправим, — Олливандер положил на прилавок мою старую палочку, и задумался, подперев рукой подбородок. Спустя секунд тридцать он довольно хмыкнул и скрылся из виду в глубине помещения.
Мы с Грейнджер переглянулись, и она забрала акациевую палочку и спрятала ее обратно в свою сумочку. Совсем скоро снова послышались неторопливые шаги старого волшебника, и он вышел к нам, держа в руке небольшую продолговатую коробочку.
Открыв ее и бережно вынув оттуда волшебную палочку, он протянул ее мне.
— Вот, мистер Малфой, попробуйте эту. Мне кажется, она в самый раз для вас.
Я взял ее в руку и почувствовал, как она нагревается под моей ладонью. Казалось, что по всему моему телу прокатилась волна магии.
Олливандер, все это время наблюдавший за мной, радостно улыбнулся.
— Она вас выбрала. Чудесно. Ива и волос единорога, — начал перечислять он, — гибкая, длиной десять с половиной дюймов. Она будет служить вам верой и правдой, можете не сомневаться.
Я с благоговением посмотрел на нее еще раз и спрятал во внутренний карман мантии.
— Спасибо вам огромное, — от чистого сердца сказал я и положил на прилавок семь галлеонов.
— Желаю вам успехов, юноша, — ответил мне Олливандер, а потом обратился к Гермионе: — И вам, мисс Грейнджер. Всегда рад видеть вас у себя в магазине.