Вечером пришел ответ от Алекса, который хотя бы на время отвлек меня от невеселых размышлений. Я устроился перед камином с чашкой ароматного мятного чая и принялся читать.
Привет, Драко!
Сумасшедшие новости ты мне рассказал! Я очень-очень рад за тебя! Такое Рождество на всю жизнь запомнится! Представляю, какая буря эмоций в тебе бурлила в тот день.
Надеюсь, ты додумался как следует поблагодарить мисс Грейнджер за все, что она для тебя сделала?.. Нельзя отрицать, что ее вклад в твою жизнь просто неоценим.
У меня дни проходят не так бурно, как у тебя. Вместе с тетушкой мы отправились в Швейцарию, где встретились с моими родителями (они сейчас там по работе). Там и провели Рождество. Собственно, там я и нахожусь сейчас. Здесь постоянная суета, так что я даже не успеваю толком отдохнуть и разобраться с мыслями. Даже читать мне практически некогда! Хотя отец, прекрасно зная о моих пристрастиях, подарил мне хороший подарок — большой и удобный блокнот для записей, несколько магловских книг (художественных), и, как ни странно, справочник по физике (видимо, чтобы я сравнивал магию с магловскими науками). К слову, это не первый подарок такого типа, но каждый раз он попадает в точку. А тетя подарила собственные рукописи, которые делала, будучи еще студенткой. Так что, как только родители насладятся общением со мной, я сбегу ото всех и примусь за изучение своих подарков.
Ты спрашивал, поговорил ли я с Амелией. Так вот, я ее так и не встретил в день отъезда. Она не попалась мне на глаза ни в общей гостиной, ни по дороге на станцию, ни в поезде. Раз она так старательно избегала меня, я решил, что не стану ее преследовать и устраивать разборки в таком людном месте. Пусть побудет наедине со своими мыслями и разберется в себе, пока каникулы идут. Все равно потом в замке никуда от меня не денется. Тогда и наговоримся, и решим все наши вопросы. Я не собираюсь сдаваться в любом случае.
Кстати, она тебе ничего не писала? Меня она не поздравила с Рождеством, хотя я в душе надеялся хотя бы на крошечную записку. Но ничего не поделаешь…
Жду продолжения рассказа о твоих успехах. Хорошего отдыха.
Алекс
Я криво усмехнулся, дочитав письмо. Он ждет “продолжения рассказа о моих успехах”… Где они, эти успехи?! Я швырнул чашку в стену, и она со звоном разлетелась на мелкие осколки. Глубоко вздохнув, я спрятал письмо в карман и позвал эльфа, чтобы тот убрал мусор и принес мне еще порцию зелья.
Отвечать Алексу в тот день я не стал.
*
Мое настроение почти не менялось день ото дня. Я не оставлял попытки пошевелить пальцами ноги, но они по-прежнему не давали никаких результатов. Мне пришло еще несколько писем от Амелии и одно от Алекса, который только сейчас прочитал ту самую статью про нас с Гермионой. Я написал им обоим ответы, но это были скорее записки, чем письма. Особого желания общаться не было. Даже мама, видимо, заметившая мою хмурость, старалась лишний раз не дергать меня и только издалека приглядывала за своим неуравновешенным сыном.
И все было бы ничего, но вот одно письмо просто взбесило меня.
Я надеялся, что раз друзья не собираются оставлять меня в покое, то и Гермиона не обойдет меня хоть каким-то вниманием. Однако она молчала.
Когда эльф появился в моей комнате с утра пораньше и протянул мне небольшой конверт, я даже немного обрадовался. Но это письмо было не от Грейнджер. Его написал мне отец, который никак не давал о себе знать после инцидента с нападением на него. Обычно он писал маме, так что сначала я просто удивился. Вскрыв конверт, я уставился на исписанный неровным скачущим почерком пергамент.
Драко Малфой!
Ты совсем потерял совесть!
Как ты смеешь втаптывать в грязь нашу фамилию, великую и уважаемую семью?!
Почему я узнаю из газеты, что ты проводишь время с одной из грязнокровных убийц нашего Лорда? Почему там полно намеков на ваши с ней близкие отношения? Почему ты защитил эту Грейнджер? Почему ты не убил тех двоих идиотов, покушавшихся на тебя? Ты должен был отомстить за своего отца!
Я бы еще понял, если бы ты из тактических соображений сближался с этой девчонкой. Но, судя по всему, это не так, раз я до сих пор сижу в этой грязной дыре, в то время, как мог восстанавливать мощь нашей семьи, на что ты, очевидно, абсолютно неспособен. Ты уже четыре месяца провел в Хогвартсе и не сделал ничего полезного для меня!
Ты живешь в мире, полном врагов, но абсолютно не умеешь приспосабливаться. Если я еще раз узнаю о чем-либо подобном, я отрекусь от тебя, и ты перестанешь носить гордую фамилию “Малфой”!
Запомни это и не подходи к Грейнджер, если только не собираешься использовать ее в наших целях!
Л. Малфой
Я нервно засмеялся и устало потер глаза. Отец окончательно впал в маразм. Он так и не смог сделать никаких выводов из тех уроков, что ему преподала жизнь. Мне было немного обидно, но для меня он утратил свой авторитет еще лет пять назад, и сейчас я не мог понять и посочувствовать его мыслям. Но мне было искренне жаль маму. В этом письме не упомянул ее ни разу. И отдельного, адресованного специально ей, листка тоже не было. А я понимал, что это ее обязательно огорчит, ведь она все еще любила этого несносного человека, который застрял в прошлом и своих дремучих предрассудках, зациклился на злобе и превратился в непрошибаемого эгоиста.
Я не стал отвечать ему. И маме не рассказал, что отец прислал мне письмо. Я просто смял исписанный его рукой пергамент и бросил в камин, чтобы никто даже случайно не нашел это глупое послание. А вечером лишний раз обнял маму и попросил ее почаще улыбаться.
*
Когда до конца каникул осталось чуть меньше недели, я уже считал каждый час до их окончания. Страшно было подумать, что я буду делать после выпуска из Хогвартса, если не встану за это время на ноги. И как маме не надоедало постоянно находится дома?
Не только безделье было причиной моего желания поскорее вернуться к учебе. На самом деле я очень хотел побыстрее увидеть Гермиону. Мне ужасно не хватало ее сейчас, и это огорчало. После той истории со статьей в “Пророке” от нее не пришло ни строчки. Только во снах она являлась ко мне, но это было совсем не то, и только еще больше напоминало, что она очень далека от меня. А мне так хотелось говорить с ней, видеть, как она улыбается, держать ее за руку… Мне хотелось гораздо большего, но я пытался, очень старательно, заглушать эти мысли, и союзником в этом мне стала, как ни странно, боль. Вот что умело мастерски отвлекать от всего, даже просто от жизни.
В очередной раз выпив флакон обезболивающего и почувствовав облегчение, которое, как я знал, было очень кратковременным, я решил написать Гермионе письмо.
“Грейнджер!” — написал я и тут же зачеркнул, скомкал лист и бросил его на пол.
“Привет”, — вывел я на новом листе, присмотрелся повнимательнее, подумал и дописал: “…Гермиона!” Так было гораздо лучше. “Почему ты мне не пишешь? Я уже начал волноваться за тебя. И, если честно, я соскучился по нашему общению и…”
Нет! Это было совсем не то. Я еще раз перечитал написанное и выкинул этот лист туда же, где валялся предыдущий.
Еще полчаса переворачивания мыслей и поиска подходящих слов, и у меня было, наконец, готово письмо, которое не хотелось выбросить, едва бросив на него беглый взгляд. Вот что получилось:
Здравствуй, Грейнджер!
Знаю, что обещал сообщать о своем состоянии чаще, но не было настроения вести переписку. Я делаю ежедневные записи, так что не волнуйся, твоя работа не пострадает.
Как проходят первые каникулы в качестве преподавателя? Еще не соскучилась по студентам?
Не знаю, как остальным, а вот мне сейчас отдыхать скучно, так что я предпочел бы поскорее вернуться в Хогвартс.
Прикладываю к письму записи о моем состоянии, хотя они не очень разнообразны. Боль по-прежнему пытается свести меня с ума.