— Хорошо, директор. Я понял. Спасибо, — ответил я, и МакГонагалл, отрывисто кивнув, ушла.
— Сынок, мадам Помфри мне рассказала о твоих успехах. Я так счастлива. Но… Прошу тебя, не делай больше ничего, что заставит всех волноваться о тебе.
— Не буду, мама, обещаю. Прости меня, — она наклонилась, чтобы обнять меня, и я с благодарностью обнял ее в ответ.
— Мне уже пора отправляться домой, — с грустью сказала она, выпрямившись. — Пиши мне чаще, чтобы я не волновалась за тебя.
— Хорошо, я буду, — ответил я.
— Пока, дорогой. До встречи.
— До встречи, мам, — почти шепотом сказал я.
*
Мадам Помфри дала мне порцию зелья и приказала спать, потому что с уходом мамы последние мои силы закончились. Спорить я не мог и уснул, едва она оставила меня одного. Я не видел снов, и проснулся только один раз, когда мадам Помфри спорила с Алексом и Амелией. Они наперебой уговаривали ее пустить их ко мне, но переубедить медсестру было не под силу никому. Потому, вдоволь накричавшись, они покинули лазарет, хором пообещав прийти завтра и не уходить до тех пор, пока они меня не увидят.
Я улыбнулся. По крайней мере, они пришли вместе, а значит, случай со мной примирил и сблизил их, а это не могло не радовать. Я недолго думал об этом и скоро снова погрузился в сон.
Вечером меня разбудила Помфри, заставив съесть ужин, который, скорее, был предназначен какому-нибудь великану, а не мне. Она и слушать не хотела, что я совершенно не был голодным. Убедившись, что все до последней крошки направилось в мой желудок, она выдала мне еще одну порцию зелья.
— Теперь можете снова спать, — сказала она. — Если будете слушаться меня, через неделю сможете покинуть лазарет. И учтите, — она погрозила мне пальцем, — с завтрашнего дня у вас начинается интенсивный курс физических упражнений.
— Хорошо, — послушно кивнул я.
В дверь лазарета скромно постучали. Помфри, недовольно ворча себе под нос, отправилась открывать. Спустя несколько минут она вернулась с небольшим листком пергамента, сложенным вчетверо.
— Прочитаете — и сразу спать, — строго заметила она, вручила мне записку и ушла к себе.
На одной стороне пергамента зелеными чернилами была выведена надпись “Драко Малфою”. Я развернул лист — текст внутри был сиреневым — и прочитал:
Добрый вечер!
Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.
Учти, если ты не будешь выполнять все рекомендации мадам Помфри, я лично устрою тебе ад на земле.
Спокойной ночи.
Еще раз спасибо за подарок.
Г.Г.
Слово “ад” было подчеркнуто оранжевыми чернилами, а инициалы — красными. Я улыбнулся — Гермиона явно дала понять, что ей понравился мой подарок, несмотря на то, что она совершенно заслуженно злилась на меня.
Убрав записку под подушку, я закрыл глаза. В тишине можно было спокойно размышлять. Но тишина — это далеко не главный фактор, способствующий нормальному мыслительному процессу. Красной нитью сквозь все мои ощущения вилась одна единственная мысль: боли почти нет. Я мог расслабленно лежать, не ощущая, как она буквально разъедает меня изнутри, словно кислота.
Я был на самой грани, я чуть не сошел с ума, но я пережил это.
Боль ушла.
========== Глава 23: Инцидент ==========
Вся наша жизнь — это опасность.
Вода, огонь и высота
Легко убьют, а мы не властны
Порой их избежать хлыста.
Но все же нужно нам бороться
И, стиснув зубы, выживать.
И с мастерством канатоходца
Идти вперед и рисковать.
В некоторых случаях даже неделя может показаться вечностью, и неважно, что за окном: дождь, снег, солнце или ветер — ты ничего вокруг не замечаешь, есть только ты и твое бесконечное дело.
Уже сорок минут подряд я, весь мокрый от пота, пытался вытянуть стопы обоих ног. Не хватало силы и сосредоточенности: получалось двигать или только левой стопой, или правой. Спустя еще пятьдесят попыток мне это занятие надоело окончательно.
От досады я врезал кулаком по постели и тихо выругался. Когда же будет получаться?
— Мистер Малфой, что за шум? — как всегда недовольным тоном спросила вошедшая Помфри.
— У меня не получается сделать так, как вы сказали, — с трудом скрывая раздражение и досаду, ответил я.
— Терпение, мой мальчик. Просто так ничего не получится. Только терпение и усердная работа помогут вам справится со всем этим, — она жестом указала на мои ноги.
— Но прошла уже целая неделя, а я не продвинулся ни на дюйм!
— Всего неделя, — поправила меня вредная медсестра. — Уйдут месяцы, а, возможно, и годы на то, чтобы восстановиться полностью. И то это только при условии, что вы будете беспрекословно слушаться моих указаний, а не поступать, как сами того хотите. Никакой самодеятельности! — пригрозила она. — Это ясно?
— Кристально, — со вздохом ответил я и закатил глаза.
— Вот и прекрасно, — сделав вид, что не заметила моей гримасы, ответила Помфри. — Последняя порция зелья, — она протянула мне флакон. — Учтите, вашего эльфа я предупредила, чтобы ни за что не приносил вам никаких зелий, если хочет, чтобы его хозяин остался жив. Даже если вы будете умолять или приказывать, все равно ничего не получите! И…
— Я усвоил урок, — перебил ее я, не выдержав этой поучительной тирады. И уже спокойнее добавил: — Буду делать то, что вы скажете, и только это.
— Ладно, — сжалилась она.
В лазарете громко хлопнула входная дверь.
— Мадам Помфри, — это был голос Гермионы. Как всегда в последнее время, мое сердце неадекватно отреагировало на ее появление.
— Я здесь, дорогая, — отозвалась медсестра, выглянув из-за ширмы, за которой и стояла моя кровать.
— Доброе утро, — поздоровалась Грейнджер, подойдя к нам. — Вы сегодня отпустите Малфоя?
Она внимательным и цепким взглядом осмотрела меня с ног до головы, я не мог не заметить этого. Мне стало неуютно, и я невольно напрягся. Сегодня она, как и всегда, выглядела серьезной и сосредоточенной. В ее внешнем виде не было чего-то такого, к чему можно было придраться — это уже была совсем не та Гермиона, что в школьные годы, хотя прошло не так уж много лет, да и желание придираться давно прошло. Жаль, сделать ей комплимент тоже не было хорошей идеей.
— Да, как раз закончила с последними наставлениями, — кивнула Помфри.
Услышав это заявление, я снова закатил глаза и нахмурился.
— Вот как? Отлично. Я хотела поговорить с вами, — Гермиона бросила быстрый взгляд на меня, — и с тобой, Малфой, относительно программы реабилитации. Как вы знаете, мои родители имеют отношение к медицине, и… — она сделала небольшую паузу, будто бы пыталась собраться с мыслями, сцепив руки в замок и опустив голову вниз, но только на мгновение. — Я посоветовалась с ними по поводу случая Малфоя. Точнее, не совсем с ними, они направили меня к специалисту, который занимается подобными проблемами… Раз уж магия и зелья здесь бессильны, а требуются просто тренировки, то я теперь могу составить программу, чтобы это все имело определенную систему и шло на пользу. И могу следить за процессом и помогать тебе, Малфой. Мадам Помфри, разумеется, это только с вашего одобрения.
— Отличная идея, милая. Давайте вы распишете все, что считаете нужным, и покажете мне, — она тепло улыбнулась Гермионе. Со мной Помфри никогда не бывала столь приветливой. — А время у вас найдется для… хм… дополнительной работы с мистером Малфоем?
— Да, конечно. Директор МакГонагалл обещала всячески посодействовать, чтобы наши графики сошлись так, как будет нужно.
— Эй, а меня кто-то спрашивал? — возмутился я. Я немного злился на Грейнджер, хотя, по сути, она ни в чем не была виновата, разве что только в том, что не оправдывала моих надежд — мне бы хотелось, чтобы она относилась ко мне мягче и… по-другому.
— Во-первых, все здесь хотят, чтобы ты встал на ноги и перестал шокировать весь замок своими выходками, — сказала раздраженно Гермиона. — А, во-вторых, не забывай, что в апреле мне нужно сдать статью для “Вестника зельевара”, и, поверь, в моих интересах, чтобы ты был в как можно лучшем состоянии на момент ее выхода.