– Магия! – сказала ей Титания, подлетая совсем близко. – Разве ты ничего не почувствовала? Как только мы ступили на землю планеты Магикса? Как только оказались по эту сторону червоточины?
Нисфорца отрицательно замотала головой, нервно оглядываясь на поверхность земли, оставшуюся тремя метрами ниже.
– Да не уроню я тебя, – засмеялась Титания, опуская капитана на траву. – Все так нервничают и боятся упасть, а ведь я уже научилась охватывать силой до двухсот килограммов металла! И это только дома, на Ллурале! Кто знает, насколько возросли мои возможности здесь, где все так и дышит магией? – Думаю, твои опытные замеры можно будет отложить до того раза, где нам будет нечего вписать в отчет об исследовании, – ответила Нисфорца, пятясь к Раде. Она ничего не чувствовала! Она только слегка проголодалась, озябла и больше всего хотела вцепиться в корабельные опоры, потому что Титания вряд ли поднимет целый звездолет! – О, и Туечку тогда привлечем, – воодушевилась Титания.
Нисфорца только крепче вцепилась в опору.
На следующее утро всех растолкала Маэрлена. Утро было по корабельному времени, выставленному по ллуральскому счету времени и по часовому поясу Ллуры. На планете уже миновал полдень.
Экипаж ради интереса позавтракал реструктурированной едой из пайков, убедился, что это гадость, и от души порадовался, что они только на крайний случай. В рейсы давали достаточно нормальной свежей еды.
На этот раз предусмотрительный капитан никого не выпустил без положенной экипировки. Коварно злоупотребив званием капитана, Нисфорца отдала приказ задраить шлюз до ее особого приказа, который она, конечно же, не отдаст, пока не убедится, что все собрались как надо. В легких скафандрах, без шлемов (анализы атмосферы сделали, в логи корабля занесли, не придерешься); с биосканерами, инструментами для сбора образцов, и станнерами на предохранителях. У всех в непромокаемых сумках имелся запас пайков и предметов первой необходимости, у медика – аптечка.
Нисфорца сделала вид, что не заметила украдкой сунутый под аптечку розовый купальник, вздохнула и дала команду открыть шлюз.
Снаружи уже находился механик, выпущенный из грузового шлюза под честное ллураленское. Туйон успела вытолкать из корабля несколько разведзондов и флаер, в котором сейчас и ковырялась.
Флаер был мелким и легким катерком на десять посадочных мест, или одного пилота и количество груза, которое можно впихнуть на оставшиеся девять. Он вроде как и пригоден летать в космосе, но слишком хрупок для столкновения с метеорными потоками и сильными космическими турбулентностями, а из двигателя можно было выжать максимум полторы скорости света. Зато на флаерах самое то передвигаться на планетах, вылетать с поверхности на орбиту к большому кораблю или станции, или, в крайнем случае, прыгнуть в нем из гибнущего корабля на оказавшуюся рядом планету. «Ангельская» серия кораблей обязательно комплектовалась чем-нибудь этаким: в перья встраивали спасательные капсулы, при покупке нефилима можно было выбрать между флаером и капсулами, к большим кораблям шли шаттлы.
Флаер у Рады был фирменный, напоминающий формой и дизайном корабли «ангельской» серии, но не в масть, синего цвета. Кто-то старательно, но немного косо вывел на борту желтой краской «Личинка Рады», и даже логотип с двумя крыльями сделал.
– От кого же наша Рада такого синего нагуляла? – умилилась Амарантайн: команда в грузовом отсеке как бы и осматривалась, но флаер толком не рассматривала, поленившись снимать с него брезент. – Скорее, усыновила, – поправила Нисфорца. Капсулы, шаттлы и флаеры подбирали в цвет к кораблю. Стало быть, флаер у Рады с другого корабля. – Где тогда потеряла свой родной и чей такой осиротевший к ней приблудился, – развила мысль Маэрлена. – Можно поискать в системе бортовые журналы предыдущих хозяев, – задумалась Титания. – Не факт, что получится, но я попытаюсь… – Это потом! – опомнилась Нисфорца. – А сейчас садимся в Личинку и приступаем к работе!
Сбор образцов оказался делом однообразным и утомительным. Набрать почву или воду, либо оторвать кусочек растения, запечатать пробирку и записать. Этим занимались Маэрлена и Нисфорца. У остальных работа была не легче: следовало дотошно подносить биосканер к каждой новой травке, букашке и таракашке. Самым революционным открытием пока было подтверждение трех видов растений, существование которых здесь подразумевалось, но другие исследовательские группы пока не подтвердили.
Примерно так и должны были проходить все исследования: группе выдавался большой участок, по которому надо было пустить зонды, отснять панораму и просканировать рельеф, из чего потом будут лепить карты местности; собрать образцы флоры и фауны для молекулярного анализа; более подробно исследовать интересные места. Собранные данные сравнивались с другими участками, составлялась общая картина, и потом снова высылалась группа – целенаправленно проверять нестыковки в данных разных групп, подтверждать данные. Несколько десятков высадок на Альденну-3, итоговая перепроверка – и вот уже вся поверхность планеты исследована, можно хоть заселяться.
Туйон отслеживала по падду передвижение двух запущенных зондов, в сборе образцов не участвовала, но с удовольствием объедала крупные черные ягодки с растений с широкими мясистыми листьями. Амарантайн машинально потянулась тоже сорвать ягодку, но опомнилась и потянулась сначала биосканером. Красивые ягодки назывались «волчий глаз», вызывали паралич нервной системы и риск остановки сердца.
– Зонды что-нибудь насканировали? – вздохнула Маэрлена. – Нечто геомагнитное на дне большого водоема, – задумчиво ответила Туйон. – Пожалуй, это стоит нашего внимания, но не гарантирует наличия магии или жизни. – А руины? Разумная жизнь? – с надеждой поинтересовалась пиррена. – Не найдены. – Давайте в Личинку и махнем к тому водоему, – решила Нисфорца, уставшая собирать всякую ерунду в пробирки. – Нам в любом случае надо записать координаты этого места.
Экипаж Рады подхватил оборудование и погрузился в флаер.
«Нечто геомагнитное» могло оказаться чем угодно. Невозможно создать определяющий магию детектор, имея под рукой лишь силу технологий. Магия засекалась только магией, но как обратить магию в технологию, послушную людям? Так что наличие магии опознавалось по сопутствующим ей физическим явлениям и излучениям.То, что отображалось на сканере, могло быть и природным явлением, и магическим источником, и колонией магических животных. В обнаружение в Магиксе выживших как-то не верили. Еще существовала некоторая вероятность, что это окажется деятельностью разумной жизни: экспедицией не из Ллуральской Федерации, заинтересовавшейся пустыми кислородными планетами. Практически нулевой, но все же допустимой была вероятность встретить других наследников человеческой цивилизации, тоже решивших вернуться домой. Ллурал был единственным местом, откуда люди могли вернуться в Магикс, но – не единственным местом, куда они эвакуировались.
В качестве вариантов для бегства люди утвердили несколько разных планет далеко за пределами Магикса, вне магической зоны, куда не достанет пожирающее магию проклятие. Они разлетелись в четырех разных направлениях: сто, пятьдесят, сорок пять и восемьсот тысяч. Восемьсот: пятьдесят тысяч на сделанной из астероида базе и семьсот пятьдесят на своих кораблях улетели через червоточину к Ллуралу. Ллуральская Федерация могла принять хоть всех, но очень многим не понравилась перспектива ассимилироваться в чужой цивилизации, с другой культурой и законами. Пусть даже основанных на их собственных, человеческих. Для гордых магов это значило забыть себя, утратить свое «я». И эта унизительная процедура полного обеззараживания, чтобы не завезти в новый дом свои болезни и вирусы! Кроме того, переселенцам могли отдать только Лерфем, более безопасный для человека по сравнению с Ллуралом, но все равно не дающий расслабиться – ядовитой флоры и фауны там тоже хватало. Система Белегира с курортной Драцемалой в то время еще не принадлежала Федерации, а оренхены, пиррены и гору запретили подселяться к себе: вдруг это человечество окажется с подвохом. Они оказались правы: человечество активно выказывало недовольство своим новым домом шестьдесят лет, пока было живо поколение, покинувшее Магикс уже во взрослом возрасте. Многие полетели к Ллуралу не потому, что хотели, а потому, что не хватило места на других направлениях, жить хотелось, а улететь на своем маленьком личном корабле можно было только через червоточину.