… – Циала-4, она же Флеера. Мир, в котором эволюция сделала некоторые растения огромными, как деревья в джунглях Ллурала. Опылением занимаются насекомые соответствующих размеров. Пищевая цепочка сложилась так, что людей никто не ел, кроме пары плотоядных видов растений. С одним мы можем столкнуться на своем участке высадки.
Маэрлена высветила на голопанели картинку растения-людоеда – здоровенного, с пятиэтажный дом, цветка с зубчатыми лепестками.
– Есть растения маленькие, и насекомые к ним в комплект идут маленькие. Деревьев как таковых нет: вся растительность – травянистые растения разного размера. Может быть, придется полетать над поверхностью в поисках подходящего места для приземления. Экваториальная зона вообще непригодна для посадки корабля, потому что сплошь заросла стометровыми древоцветами, но нас направили в регион суровых зим, где многой растительности для выживания проще быть маленькой и однолетней, каждый год вырастающей заново из семян. – Много опасных растений и насекомых? – поинтересовалась Нисфорца.
Маэрлена немного подумала. Выборку конкретных потенциальных опасностей она еще не успела сделать.
– Я бы выходила из корабля в легком скафандре, с биосканером и станнером, – озвучила пиррена свои впечатления. – Посмотрим просто слайд-шоу из видов животных и растений?
Команда согласно кивнула. Все равно лететь было скучно, прямо хоть приходи к Амарантайн смотреть «Влюбленные, отмеченные звездами», там двести сорок серий. В «Магистиксе» тоже ничего интересного не происходило: туда забегали спросить, уточнить, договориться, написать личное сообщение, ну и так же, от скуки, полистать странички.
Эпоха, когда социальная сеть для многих становится основным способом времяпровождения и содержит достаточно занятий на любой вкус, у «Магикстикса» еще не наступила. Да и грузилась инфосеть на таком расстоянии очень медленно.
Поверх изображения орхидеи тропикус алеффы неожиданно проявился ангельский лик.
– Приглашение присоединиться к видеотрансляции, – оповестил ИИ. – Присоединяй, – согласилась Титания.
Слайд-шоу прервалось.
… – тридцать один… Тридцать два… – послышался голос вездесущего Эриха, а через пару секунд пришло видеоизображение довольно неважного качества. – Я бы предпочел, чтобы меня выслушали все сорок семь участников, по одному от каждого судна, приписанного к Аллатиру-4. Даже находясь на базе и никуда с нее не высовываясь, мы имеем шансы вступить в контакт с местными магическими созданиями… Да-да, и вы, уважаемые военные, не воротите нос от гражданских исследователей, найдется и на вас какая-нибудь магическая хреномать…
Профессор чуть повернулся где-то там у себя, куда-то протягивая руку, и вновь поглядел в кадр. Похоже, что он был в корабле и куда-то летел.
– Я сейчас далековато от Аллатира, у одной разведгруппы произошел инцидент, и я обязан предупредить вас об опасности. Несколько лет все историки высмеивали мою гипотезу о том, что магия в Магиксе погибла не вся, а теперь разведгруппы попадают в несчастные случаи, которые подтверждают мою правоту… Так вот, не вся магия Магикса происходила от так называемого Великого Дракона. Подавляющее большинство, девяносто девять и девять десятых процента – но не вся. Проклятие только убило драконову магию и не тронуло остальные магические ответвления, которые за тысячи лет свободы немного увеличились в численности.
У Нисфорцы пикнул таймер, и она отправилась на мостик, сменить Титанию на дежурстве за штурвалом.
– Нет, второй пилот Прайма, для нас здесь ничего хорошего! – продолжал профессор, видимо, читая комментарии к своей трансляции. – Магия, соскучившаяся по нормальным носителям, хлынет огромным потоком во всяких балбесов, желающих могущества. У всей человеческой расы и тех, кто породнился с ней, есть предрасположенность к магии, но далеко не в таких объемах, какие могли принять в себя наши предки, в спешке улетавшие отсюда. У нас тысячу лет не было магии, и организм разучился развиваться приспособленным к ее использованию. Из всех тех, чьи способности я здесь наблюдал, лишь двое проявляют хоть что-то, что у наших предков считалось минимальным базовым уровнем. Для остальных слишком много магии – это летальный исход, не сойдетесь во мнениях с сущностью магии – летальный исход, будете фыркать в комментариях к моей трансляции – летальный исход. Кроме того, не исключен захват контроля над вашим сознанием. Вам хочется быть марионеткой антинаучной силы, которую не вытравишь медикаментами, ядами и облучениями?
Маэрлена вызвала клавиатуру для отправки собственного вопроса, но ее там уже кто-то опередил:
– А вот механик Виктории совершенно правильно задает вопрос о способах противостояния, – одобрил Эрих. – В магии большую роль играет вера, настрой, эмоциональное состояние, преодоление внутренних барьеров, формирование нужных мыслеобразов. Изо всех сил думайте о том, что не желаете соединяться с этой магической сущностью. Либо магическая сущность поймет намек, либо вы мобилизуете встать на защиту свое собственное магическое ядро.
Но Маэрлена все-таки нашлась, что спросить.
– Аналитик с Рады интересуется, каковы шансы у полукровок, – зачитал профессор. – Полукровки наследуют магический ген, но у них будет меньшая устойчивость к взаимодействию с магией – это даже хуже, чем в случае с человеком. О, пилот Зефира задает вопрос о том, что будет с представителями других рас, не имевших человека среди предков. Здесь я затрудняюсь ответить. История не сохранила ни единого упоминания о присутствии в Магиксе совершенно иных, нездешних биологических видов…
Где-то там по ту сторону экрана зашумело, и Эрих поспешно повернулся в сторону, хватаясь за управление.
– К сожалению, мне придется прервать связь, – бросил он зрителям напоследок, отключаясь.
Экипаж Рады переглянулся.
– Это что в корабле может так шуметь? – хмыкнула Титания. – Это что за инцидент произошел у разведгруппы, что Эрих сорвался куда-то далеко, – копнула глубже Маэрлена. – Это у кого на космических верфях такое чувство юмора, что он назвал звездолет Зефиром? – подхватила Амарантайн. – Да ладно, мы сами называемся так, будто круглосуточно веселимся, – хмыкнула с мостика Нисфорца. – Все равно смешно, – оставалась на своем Амарантайн. – Я надеюсь, у нас будет достаточно поводов соответствовать своему названию, – неожиданно присоединились из машинного. – Гораздо больше поводов для радости, чем для горя…
Раде пришлось полчаса искать место для посадки, наматывая круги над выделенным им сектором, сплошь поросшим глухим древоцветным лесом. Место нашлось почти на самом краю сектора: большой луг, с одной стороны окруженный лесом, с другой – заканчивающийся оврагом, на дне которого бежала меж камней быстрая прозрачная вода. Красота.
Исследователи застали Флееру на исходе лета, когда пышная, зрелая природа торопится напитать последними неделями солнца свои семена и плоды, чтобы те пережили холодную зиму. Тяжелый цветочный аромат плыл в воздухе, ветер качал цветы, и те словно кивали своими соцветиями, приветствуя гостей.
Команда, не доверяя красотам природы, облачилась в легкие наземные скафандры, повесила на пояс станнеры и подозрительно огляделась вокруг на предмет наличия того самого человекоядного цветка. На этом обеспечение своей безопасности они посчитали оконченным и принялись топтаться, радуясь живой природе после восьми дней заточения на корабле.
Механик, не рассусоливая, утопал к грузовому вытаскивать зонды.
Амарантайн встала на колено и потянулась к пышному нежно-розовому цветку, намереваясь сорвать.
И вскрикнула.
Из бутона сердито вылетело что-то очень яркое, такое же розовое и маленькое, как… как… этот самый цветок.
Ошеломленная девушка разглядела крохотное человеческое личико, тельце, ручки, низ этого существа терялся в облаке лепестков, сотканных из все того же нежного розового света.
Нисфорца и Титания схватились за станнеры, не думая о том, что у них больше шансов попасть в Амарантайн, чем в вьющее вокруг нее загадочное явление. Маэрлена прицелилась в него биосканером.
– Роделия, – сказала она. – Что? – переспросила Нисфорца, наблюдая, как там и сям из цветов выпархивают такие же крохотные разноцветные создания и кружат вокруг них. Амарантайн поспешно одернула руку от цветка. – Роделия, говорю, – повторила пиррена. – Биосканер опознает создание как цветок, из которого оно появилось.