Танцами увлекалась одна Нисфорца. Титания программировала. Рисовали Маэрлена и Туйон, но совершенно разное: пиррена любила традиционные материалы, изящные формы и плавные цветовые переходы, ллуралена — цифровую графику, минимализм, остроугольные орнаменты и четкие линии, что вместе складывалось во что-то сложное, непонятное, но интересное.
Маэрлена любила древнюю историю и эпос разных цивилизаций, Амарантайн могла присоединиться, если где-нибудь оказывалась замешана романтическая история. Маэрлена могла смотреть сериалы Амарантайн про другие планеты и историческую тематику, вроде популярной нынче «Узницы Попокатепы». На Попокатепе на одного мужчину приходилось по двенадцать-тринадцать женщин, поэтому семьи были как гаремы, а жен можно было покупать, продавать, дарить, отбирать и передавать по наследству. Сейчас Попокатепа была образцовым соседом и партнером, но лет триста назад, только-только выйдя в космос, по привычке принялась загребать в свои гаремы прелестных инопланетяночек. И, в силу своей ксеноэтнической неграмотности, инопланетян. Не все делились на мужской и женский пол по тому же принципу, не все делились на мужской и женский пол, не все делились по полу. Захваченных мужчин, неженщин, бесполых и многополых там убивали. Главный герой, парнишка с Горуи, выкручивался уже четыре сезона, скрывая свой пол.
— Грязный какой-то космос, — заметила Нисфорца на пятый день полета. Астероиды, метеорные потоки, пылевые облака, что-то то и дело барабанило по обшивке. Пришлось включить сканеры, засекающие посторонние предметы на пути заранее, круглосуточно следить за полетом — именно следить, а не скучать в кресле — и сбросить скорость до минимальной, лавируя меж астероидами. По сведениям из бортового компьютера, когда-то на этом месте были три обитаемые звездные системы, но за восемьсот лет до Великого Переселения какой-то негодяй, свихнувшись на почве мирового господства, разнес их в пыль, в том числе восемь обитаемых планет со всем населением, а разбросанные по космосу пыль и обломки заслонили свет солнца еще двадцати семи планетам, превратив их в непригодные для обитания. Из-за таких задержек до системы Улорры доползли только на девятый день.
Рада заработала пару мелких царапин на обшивке. Система Улорры была такая же пыльная, с мелкими камушками, отчего казалась давно заброшенным местом — в смысле, гораздо дольше заброшенным, чем на последнюю тысячу магиксовских лет — но данные утверждали, что до Переселения здесь жили.
Оказавшиеся по курсу Улорра-14 и Улорра-11 были окружены широкими густыми кольцами пыли. Насквозь промерзшие планеты без атмосферы. Пригодными или условно пригодными для жизни были планеты с первой по третью от звезды, на четвертой была магическая тюрьма, где непокорных магов смирял лютый холод.
— Мне не нравится это место. — призналась Амарантайн на девятый день, когда они потратили пять часов на то, чтобы обойти густое пылевое облако. Связь перестала ловить еще три дня назад, пыль и камни надежно глушили сигнал.
На десятый день Раду облепило какой-то намагниченной пылью, из-за чего «ослепли» внешние камеры.
Нисфорца скомандовала кораблю полный «стоп», оставила его дрейфовать и задумалась. Вообще при повреждении внешних камер полагалось раскрыть внешние заслоны на иллюминаторах, но ведь они как раз берегли иллюминаторы от такого космического мусора, которого на пути у Рады было в избытке. Нет, нормальные там были иллюминаторы, крепкие, заслоны придумали всего полтора столетия назад. Человеческая раса обходилась без заслонов целых три тысячелетия, и ведь летали же у них корабли, никуда не падали.
— Капитан? — окликнула стоящая рядом Туйон, готовая действовать. — Может, вылезти в скафандре наружу и попытаться смести пыль с камер, — нерешительно предложила Нисфорца. — Не опасно ли открывать заслоны в таком космосе?
Она покосилась на голопанель, где громоздились друг на друге оповещения от камер.
— Сначала, конечно, прекратим дрейфовать и зафиксируемся на одном месте, — добавила капитан Рады. — Планета эта рядом, что ли, намагничивает? — предположила Титания. Вылетев из густого и плотного астероидного пояса, через который звездолет едва протиснулся, они оказались довольно близко к Улорре-3.
Нисфорца села в кресло, запустила системы, двинула рычаги скорости, экран высветил все положенные данные, и Рада…
Никуда не сдвинулась.
Механик, капитан и пилот столпились у голопанели, мало что понимая.
Титания раскидала с экрана оповещения от камер и нашла под ними другое, о сбоях в работе энерговодов.
— Я проверю, — тут же сказала Туйон, убегая в машинное. — Если было бы что-то серьезное, то оповещение о поломке транслировалось бы даже в туалете, и на весь корабль выла сирена, — определила Титания. — Значит, какая-то ерунда. — Сущая ерунда, из-за которой встал корабль, — уточнила Нисфорца. — Машинное, что у тебя там? — Запущена полная диагностика. Это займет некоторое время, — отозвалась Туйон. В ее обычно бесстрастном голосе отчетливо слышалось волнение. — А что сейчас можешь сказать? — Мне кажутся странными некоторые показатели, — с сомнением ответила ллуралена. — Ни один из них не критичен, но все не такие, как обычно.
Через плечо пытались заглянуть Амарантайн и Маэрлена. Они ничего не понимали, но им можно: они историк и медик. А вот Нисфорце, капитану корабля, положено понимать все!
— Сколько до окончания запущенной диагностики двигателя? — спросила она. — Восемнадцать минут двадцать четыре секунды, — ответил бортовой компьютер. — Посмотрим, что даст диагностика, — решила капитан Рады. — Туйон, следи за своими необычными показателями и попробуй понять, почему они такие и с чем это связано. Вопрос с внешними камерами тоже не снимаю.
Она оглянулась на растерянно переминающихся сзади медика и аналитика.
— Вы тоже думайте. Иногда самая простая и глупая идея оказывается верной, — велела она. Конечно, они ни до чего не додумаются. Но их надо было чем-то занять, загрузить мозг работой, иначе он сообразит, что корабль сейчас ослеплен и обездвижен, и это замечательный повод для паники.
Мостик на какое-то время погрузился в тишину. В машинном тоже помалкивали. Свет слегка помаргивал — видимо, из-за этих небольших проблем в энерговоде.
— А сигнал бедствия? Ну хотя бы попытаться, — заговорила Амарантайн пару минут спустя. — Мы же давно выяснили, что связи нет, — вздохнула Титания. — Ну хотя бы попробовать! Вдруг вот именно отсюда нас услышат? — не сдавалась медик Рады. Титания пожала плечами и запустила повторяться стандартный сигнал бедствия, оставив эфир открытым. В нем царила тишина. Это в далеком прошлом в нем что-то вечно щелкало, шипело, хрюкало и пукало, потому что передатчики улавливали не только сигналы связи, но и посторонние волновые колебания от космических объектов. Сейчас на каждом уважающем себя устройстве связи имелся фильтр, отсеивающий помехи.
Они подождали минуту или две.
— Безнадежно, — подытожила Нисфорца. — Еще идеи? — А эта пыль не могла еще и в двигатели забиться? — неуверенно предположила Маэрлена. — Впрочем, судя по вашим лицам, я просто ничего не понимаю в двигателях…
Нисфорца покосилась на Титанию, проверяя, что у той с лицом. Варп-двигатель не реактивный, а искажает пространство, раздвигая его перед кораблем и сдвигая сразу за ним. Нет в нем никаких сопел, пыли снаружи просто неоткуда проникнуть в двигатель. Есть клапаны для аварийного сброса плазмы, но они всегда закрыты.
— Кто вы и что с вами, — ангельский лик включился так неожиданно, что присутствующие подпрыгнули. Понятное дело, что аватар ИИ заговорил не сам, а просто озвучил поступившее текстовое сообщение.
Но чье?!
— Капитан Нисфорца Генрике, судно Рада, — отбарабанила капитан-навигатор в по-прежнему открытый канал связи. Признаться, иногда она мечтала, как с ней выйдет на связь какое-нибудь выжившее человечество, так что реплики на этот случай уже были отрепетированы до автоматизма. — Внезапно отключились двигатели, ищем неполадку. — Улетайте отсюда в противном случае вы будете уничтожены, — ответил Ангел.