Скрепка задумчиво порябила и написала текстом поверх себя:
«Недостаточно ресурсов для использования аватара Ангел»
— Почему текстом?
«Недостаточно ресурсов для синтеза речи» — пригорюнилась скрепка.
Система, экономя энергию, могла отключить сопроцессоры, такое возможно…
— Причина нехватки ресурсов? «Недостаточно ресурсов для диагностики»
Нисфорца похолодела.
— Какая часть процессора производит операции в данный момент?
«Резервный сопроцессор» — написал ей аватар.
Так.
Вообще-то компьютер, отключая лишнее, запоминал своими работающими частями, зачем отключается. Если компьютер не знает, что с ним, и ожил с резервного сопроцессора, который в обычное время не функционирует — отключение произошло аварийно, после случившегося с компьютером чего-то нехорошего. Чего-то очень нехорошего. Бортовой компьютер современного космического корабля практически нереально вывести из строя. Разве что прямым выстрелом из крупнокалиберного орудия в главный процессор…
Предчувствуя самое страшное, Нисфорца перешла к вопросу, ради которого и обратилась к системе.
— Наши текущие координаты?
Скрепка наморщила лобную проволоку и высветила поверх себя шкалу загрузки, показывая, что обрабатывает запрос.
Варп-двигатель их типа работал на энергии аннигиляции материи и антиматерии — взаимном уничтожении друг друга, от чего высвобождалась энергия тысячекратно большая, чем мог дать их ядерный реактор. Материю и антиматерию пускали друг к другу по капельке, по электрону и позитрону, остальное удерживалось сильным электромагнитным полем. Которое по каким-то причинам дало сбой, создав риск соединения всей материи и антиматерии сразу: взрыв бы вышел такой, что от корабля не осталось бы не то что гайки на гайке — атома на атоме. Система аварийного сброса материи и антиматерии предусматривала сброс по капельке в разных точках пространства, пока корабль летит. Нет, не летит, а неуправляемо несется на остатках энергии, в итоге оказываясь непонятно где, с хиленьким ядерным реактором. Зато целый и невредимый. И, несмотря на аварийность ситуации, отслеживавший, куда он несется!
Шкала загрузки поверх скрепки пропала.
«Недостаточно данных для определения текущих координат. Навигационная программа в системе не найдена.»
Нисфорце сделалось дурно. Желудок болезненно сжался, стремясь вытолкнуть недавний скудный завтрак. Бледнея, она сползла в кресле, ощущая, как перехватывает дыхание.
Отслеживавший, куда он несется! А не показывающий капитану скрепку, которая пишет, что не знает, где они находятся!
Они совершенно одни на вышедшем из строя корабле с нерабочим двигателем и даже не знают, в какой стороне их дом.
Она подумала о том, что команда, разбежавшаяся выполнять приказы, сейчас даже не увидит, что капитану плохо, и эта мысль словно сняла тиски с грудной клетки, позволяя сделать вдох.
Нисфорца еще немного полежала в кресле, приходя в себя, и встала, по стеночке пробираясь к машинному.
Находящиеся в машинном отделении — вся команда, за вычетом Маэрлены — обернулись на капитана. Туйон повернула голову куда-то на звук шагов, но смотрела мимо. Нисфорца с ужасом вспомнила, что глаза у ллуралены тоже были киборгские, и та сейчас ослепла.
Титания где-то у дальней стены ковырялась, гремела, лязгала и сыпала непечатными выражениями. Неподвижное тело Туйон было усажено спиной к стене, рядом сидела на корточках Амарантайн, оказывая, скорее, моральную поддержку. Ну чем может помочь медик, если у Туйон проблема с механической частью?
— О, капитан, — окликнула Титания. — Я еще не все проверила, но начинаю укрепляться во мнении, что у нас принципиально накрылось все, что работало в тот момент. Или не включается, или страшно глючит. Зато то, что было выключено, сейчас функционирует нормально.
Фея металлокинеза махнула разводным ключом в сторону стены, откуда уже была выдвинута резервная панель управления двигателями — материальная, механическая, из проводов и плат, с пластиковыми кнопками и тумблерами, жизнерадостно мигающая всякими индикаторами.
— «Работало в тот момент», — повторила Нисфорца. — На какой момент? — Точно я тебе не скажу… — протянула Титания. — Приблизительно — момент сброса материи-антиматерии, но, значит, сброс породил какую-то аномалию… — Нет. Не сброс. Все началось раньше, — разомкнула губы Туйон. — За шесть с половиной минут до сброса я ощутила, как отказывают ноги, и почти сразу же потеряла изображение с правого глаза. На панели включились какие-то индикаторы неполадок, но я не могла подойти и посмотреть, а потом отключился и левый глаз. Может, система писала какие-то предупреждения, но я не могла увидеть их. Только потом она из последних сил включила мне звуковое оповещение о необходимости сброса. Нисфорца поежилась, представляя, как они там беззаботно болтают с неведомой М-1.2, а обездвиженная ллуралена вслепую ползет по полу, цепляясь единственной рабочей рукой, наощупь нашаривая кнопку внутрикорабельной связи, и только она может предотвратить взрыв, который рабросает их атомы по всей системе Улорры. — У меня не такие хорошие новости, — пробормотала Нисфорца, глядя в пол и обращаясь, скорее, к напольному покрытию, чем к команде. Так было легче. — Надеюсь, что отключение всех работавших систем временное, потому что…
Девушки напряженно уставились на нее, даже Туйон продолжала держать голову повернутой в ее сторону, будто могла видеть ослепшими глазами.
— То, что осталось от нашего компьютера, не может определить текущее местоположение, — выпалила Нисфорца. — Никаких сведений о направлении аварийного варп-прыжка и никаких навигационных данных.
На мгновение воцарилась тяжелая, напряженная тишина, но Амарантайн подскочила с пола.
— Совсем-совсем? — недоверчиво уточнила она. — Совсем-совсем, — Нисфорце почему-то очень тяжело дался кивок. — Мы даже не знаем, в какой стороне наш дом.
Амарантайн закрыла лицо ладонями, отворачиваясь, чтобы никто не видел ее слез — проявления слабости, которое сейчас здесь ни к чему. Они должны быть сильными, чтобы выжить и вернуться домой.
Полчаса спустя в машинном загудел резервный реактор. Противно, раздражающе так загудел, но отчего-то это гудение успокаивало, придавая уверенности в том, что корабль сломался не окончательно, и что-то в нем еще работает.
К Туйон применили титаническое усилие магии металлокинеза и перетащили на мостик, где усадили за диванчик у отключившейся голоплатформы и зафиксировали ремнями безопасности, чтобы не свалилась.
Титания сидела на мостике, шаманила над панелью управления. Уже не голопанелью, а материальной, металлической, с кнопочками и твердым экраном, который мог воспринимать прикосновения. И еще был маленький проектор голографий, откуда периодически выскакивала скрепка, пыталась что-то произнести заплетающимся голосом, но сдавалась и писала текстом на экране.
Нисфорца сунулась было помогать, но скрепка тут же высунулась и высказалась какими-то зубодробильными кодами, так что пришлось капитану-навигатору заниматься записями Маэрлены, которой пришлось записывать за всеми результаты осмотров и планы дальнейшего выживания. Нисфорца еще гадала, куда пиррена записывает, если все коммуникаторы и падды вышли из строя. Маэрлена выкрутилась как настоящий историк: взяла свою бумагу для рисования. Пиррские астероиды остались единственным государством Ллуральской Федерации, где детей все еще обучали писать от руки.
Неразборчивый «шрифт» Маэрлены зафиксировал неутешительные данные и подтвердил догадку Титании: на корабле вышло из строя все электронное, что тогда работало. Зато все, что не работало, при запуске показало нормальное функционирование. А это большинство исследовательского оборудования, скафандры, резервные панели управления и старый глючный падд Амарантайн, на который были записаны «Узница Попокатепы» и «Принцесса звездной пыли». План приспособить вычислительную мощность падда в помощь к бортовому компьютеру провалился: убитый процессор еле-еле воспроизводил сериалы в не самом лучшем качестве.