Провожатый распахнул перед ними дверь, и оттуда хлынул свет.
Девушки нерешительно шагнули внутрь.
Дверь за ними поспешно закрыли, и очень плотно.
Это была кают-компания, или, наверное, просто каюта, или… Во всяком случае, точно не мостик и не машинное отделение. На полу лежали матрасы, одеяла, какие-то серебристые полотна, может, термопледы, посередине стояла мощная лампа, освещавшая обитателей корабля.
Провожатый снял шлем и подошел к сородичам, разглядывая своих спасателей.
Нисфорца, поколебавшись, тоже сняла шлем, показывая свое лицо хозяевам корабля. Запашок сероводорода заставил поморщиться, но дышать было можно. Амарантайн и Маэрлена последовали ее примеру. И уставились на обитателей корабля, размышляя, что делать дальше.
Двоих из них – высоких, более двух метров, худых и костлявых ксеносов с темно-серой сухой кожей, посомневавшись, можно было приписать к гуманоидам, правда, некоторых положенных гуманоидам частей тела у них было по несколько пар. Над двумя оранжевыми основными глазами с горизонтальными зрачками-черточками шли еще четыре маленьких черненьких, то ли теплочувствительных, то ли еще каких. По бокам от головы торчала пара ушей и еще две пары ложноушей, расположенные друг за другом, руки от локтевого сустава раздваивались на большую рабочую конечность и тонкую коротенькую вспомогательную с тремя пальцами. А еще были пышные копны волос на голове, черный волосяной покров уходил под воротник серебристых комбинезонов гривой вдоль хребта, и сзади нервно дергались длинные тонкие хвосты с роскошными черными кисточками на концах.
Помимо этих, были еще двое других: сплошь заросшие черной шерстью, по телосложению напоминавшие крупных хищников семейства кошачьих, но устроенные на тот же лад, что гуманоиды: гривастая голова, хвост с кисточкой, по шесть глаз и ушей, две передних конечности раздваивались на крепкую нижнюю ходильную и тонкую верхнюю хватательную с ловкими пальчиками. «Большие кошки», как и «гуманоиды», были одеты в комбинезоны из серебристого материала, смотрели на гостей осмысленным взглядом, а еще весь корабль был оснащен планками, на которые «звери» могли бы опираться, чтобы работать, стоя на задних лапах. Нисфорца внимательно оглядела этих ксеносов и пока запретила себе ассоциировать их с животными: стереотипы человеческого восприятия могли ее подвести, автоматически записывая «кошек» в более низшие существа. Космос велик и многообразен: «кошки» могли быть равны «гуманоидам», а то и вовсе являться более высокоразвитым видом.
– Ахтоны, – шепнула капитану Амарантайн.
Ксеносы навострили все свои уши и ложноуши, хотя понять их не могли, не зная языка.
– Ты их знаешь? – обрадовалась Нисфорца. – А вторые кто? – Тоже ахтоны. Диморфизм биологического вида, – ответила девушка так же тихо.
Как-то, выбрав себе необычную тему реферата – только ли в Ллуральской Федерации отношения между разными видами считались нормальными – Амарантайн полезла копаться в Вебироме. Найденные ею четвероногие и двуногие в весьма пикантных позах сначала навели волнующие мысли о зоофилии и ксенофилии, но оказались одним видом. Ни от генов, ни от пола форма не зависела: просто одни случайным образом проходили определенный этап эмбрионального развития быстро, появляясь на свет «кошками», а другие на этом этапе задерживались подольше, формируясь в «гуманоидов». Амарантайн, конечно, огорчилась, что зоофилии и ксенофилии между ними нет, но запомнила. К счастью для всех них.
Ахтоны тоже стали негромко переговариваться, активно жестикулируя четырьмя руками, щуря глаза и мотая ложноушами. Их речь была певуча, с прорывающимися резкими, короткими рыкающими звуками, а голоса – низкие, грудные, вибрирующие. Наконец к «спасательной группе» вновь шагнул провожатый, все еще одетый в скафандр. Нажав на какое-то устройство, висящее на груди, он заговорил.
– Доброта пожаловаться, – последовал за ним механический голос из устройства. Синхронный переводчик! Только уже с первых слов не внушающий доверия. – Здравствуйте, – осторожно ответила Нисфорца, сдерживаясь, чтобы не жестикулировать. Разные культуры – разные значения жестов. Что у человека жест согласия, то у другого народа может быть вызовом на смертельный поединок! (Курс общей и сравнительной ксенопсихологии, второй триместр общей образовательной программы.) – Наше неправильно космический прыг. Наше летатьзвездец страшно ломаться сила движения, – выдал переводчик ахтона. – Летатьзвездец! – шепотом повторила Амарантайн, сдерживаясь, чтобы не ржать в голос. – Сбой какого-то «космического прыга». Гиперпрыжок, что ли? Серьезно сломался двигатель. – шепотом перевела капитану Маэрлена. И тоже не удержалась: – Двигателю пришел «летатьзвездец»! – Наше шаман механизма уйти к Прародитель, – добавил ахтон. Перевод человеческой речи на ахтонский переводчик вслух не озвучивал – от него тянулся черный проводок, исчезая где-то среди ушей и ложноушей. – Они лишились механика, – Маэрлена продолжала работать переводчиком с ахтонского ллуральского на ллуральский ллуральский. – Наше сила движения кончиться скоро. Мы многие уже уйти к Прародитель. Вы поиметь ваш шаман механизма?
Вот оно что. Сдох источник питания, чем бы он ни был. Бедные ахтоны торчали в остывающем звездолете, экономя оставшиеся крохи энергии, умирая один за другим, и никто в этом пустынном секторе космоса не слышал слабенький сигнал бедствия.
– Наше «шаман механизма» болеет. Сильно болеет, – ответила Маэрлена, загораживая спиной помирающую со смеху Амарантайн, во всех красках представлявшую, в каких позициях шаман механизма сам поимеет их за такие нескромные предложения, если не сделать укол гамма-лергола. – «Наше сила движения» очень маленькая, – добавила Нисфорца, подражая переводчику. – Большая сила движения ломаться. Есть только маленькая. – Вы тоже беда, – понимающе сказал ахтон, два раза моргнув основными глазами и верхней парой дополнительных.
Маэрлена обеспокоенно взглянула на остальных ахтонов: те переглядывались, дергали ушами, двигали хвостами и смешно морщили носы, косясь на ллуральских гостей. У них на шеях тоже висели переводчики.
– Механизм переведения очень насиловает наше лингва, – пояснил переговорщик, вызвав новый приступ ржача у Амарантайн. – Он насиловает ваше лингва тоже? – Да, – ответила Нисфорца. – Мы ищем помощь. Мы потеряли координаты.
Ахтон наклонил голову и широко раскрыл глаза, не отвечая.
– Не знаем, где мы. Нет карты. Нет дороги домой, – упростила Маэрлена.
Теперь он дернул хвостом, и, отключив переводчик, отошел к сородичам, совещаясь с ними на своем языке. Один из них, «зверь», полез в самый темный угол и выволок из кучи одеял еще одного своего собрата, «гуманоида». Пятый ахтон сонно рыкнул на товарища, но увидел гостей и быстро присоединился к дискуссии.
– Им можно чем-то помочь? – спросила пиррена, пользуясь перерывом в переговорах. – Пустим Титанию посмотреть двигатель? – предположила относительно успокоившаяся Амарантайн. – Я сомневаюсь в успехе этого занятия, – пожала плечами Нисфорца. – Титания не механик. Активировать запасные системы в знакомом корабле, советуясь с Туйон – это одно, а чинить сильный «летатьзвездец» в инопланетном двигателе – совсем другое. – Жалко, – вздохнула медик Рады, на всякий случай включая жалобный взгляд и направляя на капитана. – Может, возьмем их к себе? – Я с такими же глазами уговаривала маму купить мне тайваранскую коть, – хихикнула Нисфорца. –Похожи, кстати… Боюсь, придется взять. Или…
Она не договорила. От ахтонов вновь выступил переговорщик. Вроде другой. Кажется, тот самый, которого будили, выкапывая из одеял. И… выглядел он как-то… Ну… Если ахтоны делились по половому признаку, этот точно был самкой. Женщиной.