Маэрлена очень сжато пересказала им историю распада прапланеты Пирры на Пиррские астероиды и целый цикл мифов про пирренскую верховную богиню судьбы, которая держит в руках связку веток, символизирующих разветвления путей судьбы каждого пиррена. Про ллураленов и «пришествие железной птицы» ахтоны и сами знали. Про это знала сотня окрестных солнечных систем и вписывала в свои учебники как ярчайший пример нарушения директивы о невмешательстве в естественное развитие докосмических цивилизаций. Сложнее всего оказалось с историей человечества: инопланетяне никак не понимали, что такое магия и каким образом можно целенапраленно проклясть только одну конкретную энергию во всех человеках сразу. Пришлось плюнуть на объяснения и показать магию наглядно, призвав из машинного Титанию, но про проклятие ахтоны все равно не поняли. Несмотря на нахождение где-то за пределами Магикса, магия у Титании работала, исправно перетаскивая по кораблю девяносто два килограмма киборгизированного ллуралена.
– Капитан, – смущенно обратилась Титания, окончив демонстрацию магии металлокинеза. – Конденсаторы даже наполовину не заполняются. Энергии мало. У нас, кажется, еда закончится быстрее, чем мы долетим… даже не до базы, а туда, откуда сможет кого-нибудь достать наш сигнал бедствия.
За спиной пилота-механика бесшумно выросла Тасумадри, подслушивавшая разговор.
– Вы имейте пробльемы? – спросила она. – Да. Медленно летим, – кивнула Нисфорца. – Пища кончится. Если бы мы могли бросить ваш корабль, полет станет быстрее… – Не сметь! – гневно затрепетала ушами Татсумадри. – Важен груз! Уникайный вещь! Бросить корабль – находьить чужак – большой беда! – Да что это за груз?! – потеряла терпение капитан.
Ахтонна опасливо огляделась, часто-часто моргая средней парой глаз.
- Часть оружьия, – наконец сказала она. – Рьедкий компоньент. Очень дорого. Торговай с Валгейной. Попадайть в плохьие руки – может быть бойшой беда.
– Извините, – смутилась Нисфорца. Дело даже не в совести и сострадании инопланетной расе, а в том, что Валгейна была ближайшим соседом мморнов, отчасти сдерживавшим их агрессию, и существовал договор, по которому все поставляли туда оружие или редкие компоненты для его создания. Бросят груз – а там может быть и дипломатический скандал, разрыв торговых договоров, распад военных коалиций и возросшая опасность со стороны мморнов. Буксировать ахтонский корабль и знать, что можешь не дожить до дома, было и то легче!
- Может, вы предложите что-то другое? Сделать полет быстрее? Найти больше энергии? – спросила Титания.
Татсумадри прикрыла оба основных глаза, оставив открытыми только теплочувствительные, и закрутила головой.
– Ваш корабль сильно теплый, но сильно работать на похолодьненье, – заключила она. – Вы можьете терпеть больше тепло?
Фея металлокинеза сморщила лоб, лихорадочно соображая. Да, корабль сильно грелся из-за реактора, система охлаждения работала с повышенной нагрузкой…
– Да, Титания, почему бы не поднять температуру сразу градусов… на десять? – тоже дошло до Нисфорцы. – Устроим тут себе тропическую жару, зато полетим быстрее! Татсумадри, ваша раса переносит жару? – Мы прьивыкли к большому тепло, – затрясла хвостом ахтонна. – Вы и мы можьем раздеть всю одежду, дабы не так жарко. Вашь закон допускать раздьетость?
Капитан замялась, не зная, как объяснить ей, что закон-то не запрещает, но они будут очень стесняться и ахтонов, и друг друга.
– Вы и мы прьикрываем места размножьения своего пола, – догадалась Татсумадри, проводя двумя парами рук на уровне живота и ниже пояса. – Вас так нет смущение? – Да, – с облегчением кивнула Нисфорца. – Титания, перенастрой контроль внутренней среды на… пять градусов теплее. Если медику не поступит никаких жалоб не ухудшение самочувствия из-за жары – поднимаем еще на пять градусов и снова слушаем отчет медика.
«В целях экономии энергии пришлось пренебречь соблюдением дресс-кода» – жаловалась Нисфорца бортовому журналу на следующий день, косясь на Амарантайн в довольно провокационном розовом купальнике. У капитана купальник был куда скромнее!
Изначально людская часть экипажа рассчитывала на маечки и шортики, но в них все равно было жарковато. А потом переоделись ахтоны, и девушки, глядя на них, полезли за купальниками. Без одинаковых форменных комбинезонов сразу стало видно, как высохла команда на сокращенном пайке.
Гости корабля щеголяли в «обычний костьюм Ахтанэ» – длинных пестрых набедренных повязках, расшитых чеканными бляшками белого и розоватого металла. У мужчин на каждой из трех правых конечностей было по браслету. Дамы вплели в гривы бусы из каких-то неведомых ярких минералов. На груди у них все было как у мужчин, зато дополнительными кусками ткани под цвет набедренной повязки были замотаны животы. Переводчики, висящие на шеях, немного выбивались из образа. У Маэрлены при виде всего этого зачесался карандаш, так что Татсумадри была прихватизирована и утащена куда-то в каюты, позировать для зарисовок и разъяснять любознательному аналитику значение деталей костюма.
Капитан Рады печально покосилась на перекатывающиеся по полу хлопья, состоящие из пыли, ахтонской шерсти и немножко из человеческой, растущей на голове. Страшный недуг, сгубивший всю электронику, не обошел стороной и роботов-уборщиков. Сначала о них даже не вспоминали, но теперь, когда население Рады увеличилось в два раза, корабль быстро превращался в помойку.
«Сделаю попытку привлечь гостей к генеральной уборке. Если это станет последней записью в бортовом журнале, значит, гостям предложение не понравилось», – дописала Нисфорца и огляделась в поисках кого-нибудь. В непосредственной близости находился только один ахтон, смотревший в панорамный иллюминатор кают-компании.
Достаточно было встать из навигаторского кресла, чтобы чуткий инопланетянин тут же повернул голову. Это был один из двух гуманоидных мужчин. Лучше было сначала определить, какой именно, потому что один из них самец беременной Индумангеше, ревниво рычавшей и скалившейся за каждый взгляд в его сторону. С идентификацией остальных было попроще: двое четвероногих являлись самкой и самцом, заметно отличаясь размерами и телосложением. Из гуманоидных сразу узнавалась более мелкая и лопоухая Татсумадри, а вот мужчины на человеческий взгляд были почти одинаковые. Всмотревшись в лицо с выдающейся нижней челюстью и острым подбородком, Нисфорца все-таки опознала самого старшего ахтона, Баталгмалефа. Он был кем-то немаловажным в иерархии «летатьзвездеца», после смерти капитана остался за главного, и он же выходил к гостям с Рады в скафандре с фонарем. К нему тоже можно было обращаться, главное – не касаться, если ты незамужняя самка.
При приближении капитана Рады Баталгмалеф вопросительно наклонил голову и ткнул пальцем левой нижней руки в синхронный переводчик на своей шее, показывая, что можно говорить.
– На корабле грязно, – сообщила ему Нисфорца. – По нашим правилам должно быть чисто. Ахтоны живут на корабле – ахтоны тоже должны делать уборку.
Баталгмалеф шевельнул ушами, раздумывая несколько мгновений, а затем медленно опустил и поднял голову – соглашаясь на языке людских жестов.
«Что может пойти не так в генеральной уборке корабля» – думала Нисфорца уже пять минут спустя, торопясь на шум из медотсека и греша на ахтонов. Зря грешила: шумели свои же.
– Титания хочет пустить мою одежду на тряпки! – плаксиво пожаловалась капитану Амарантайн. – Нам для такой большой уборки нужно много тряпок и помывочной ветоши! – упорствовала Титания. – Так возьми из своей что-нибудь! – Я перетащила в другую каюту только самое необходимое. Остальное осталось в моей старой каюте, где мы отрубили обеспечение, – фея металлокинеза скрестила руки на груди. Когда Титания носилась по кораблю и консервировала ненужные помещения, времени на сборы у нее действительно не было – только забежать на секунду в каюту и хаотично нахватать вещи из шкафа так, чтобы можно было унести в руках. Нисфорце пришлось одолжить своей новой соседке носки, расческу и кое-что по мелочи. Еще повезло, что к схваченному Титанией нижнему белью затесался купальник. На расконсервирование каюты ушла бы драгоценная энергия, так что Титания оказалась отрезана от большинства своих вещей.