Туйон ковырялась отверткой в ноге. Стянутая кожа валялась рядом, похожая на серый чулок. Ничего жуткого в этом не было: у ллуралены от линии талии начиналась механическая часть.
Маэрлена листала самую настоящую бумажную книгу об истории Изначального Магикса.
Титания уткнулась в падд и оживленно строчила кому-то сообщения.
— Лучше бы подготовились к учебе, — вздохнула Нисфорца, оглядывая это царство безделья.
— Я уже подготовилась, — открестилась Титания.
— Да ты ни на минуту не отвлеклась от своих чатов! — возмутилась Нисфорца. Та только поправила очки на переносице. — Сестричка! — позвала она.
Туйон развернулась боком, нажала себе за ушами, и задняя часть ее черепа с щелчком поехала вверх. Под крышкой змеились проводки и мигали светодиоды. Под ними красноречиво синел маркировкой недешевый, очень вместительный блок памяти. Зрелище было яркое и сюрреалистичное: на уменьшившейся голове осталось только лицо, окруженное микросхемами, а в руках ллуралена сжимала корпус, на котором торчали заостренные уши с болтающимися сережками, да сверху белел ершик белых искусственных волос.
— Туйон застала здесь корабль прошлогодних спецкурсников, тоже с киборгом в экипаже, и попросила поделиться инфой, — самодовольно объяснила Титания.
— Уж не Супернова ли? — оживилась Амарантайн, поставив сериал на паузу.
— Не-а, — мотнула головой Титания. — Эвергрин какой-то. — Что здесь вообще делают киборги, если им достаточно просто закачать в голову все, что нужно? — удивилась Маэрлена. — Совокупность личного опыта, рефлексов и реакций. Привыкание к рабочему коллективу, — ответила ллуралена, нахлобучивая корпус на голову. — Никакое программирование не поможет предусмотреть все до малейшего нюанса. Такое под силу только живому мозгу. — А он у тебя… — начала Нисфорца. — Шестьдесят четыре процента моего живого мозга сохранилось и перемещено под корпус процессора.
Девушки только кивнули. Киборгизация была делом обыденным. Кто-то увеличивал свои возможности, кто-то добивался красоты и привлекательности, были и те, кто просто встраивал в тело процессор, увеличивая производительность ума, кто-то киборгизировался не по своей воле, исправляя физические увечья.
— Ты ведь киборгизировалась по причине инвалидности, да? — поинтересовалась Амарантайн на правах будущего корабельного медика. Для добровольной киборгизации у Туйон была довольно странная конфигурация: раскроенная голова, левая рука и все тело ниже линии талии. — Да. Инвалидность. Экскурсионный катер потерпел крушение при посадке, когда мне было одиннадцать лет, — кивнула ллуралена. — От меня мало что осталось, но для полного восстановления жизненных функций через стандартную киборгизацию этого хватило. — Бедняжка… — вздохнула Амарантайн. — Я так не считаю, — качнула головой Туйон. — Киборгизация была моим осознанным решением, я собиралась к тринадцати годам заменить часть мозга компьютером и почти накопила необходимые средства. Так как за меня уже заплатило государство, деньги ушли на продвинутую комплектацию. — Все равно, ты не сможешь иметь детей, если у тебя ниже талии только механика, — Амарантайн упорно пыталась возвести соседку в ранг несчастных. — У меня старшая сестра, — ллуралена возводиться в ранг несчастных не желала. — Она уже имеет двух детей. — Я интересуюсь исключительно как медик, — сдалась ее собеседница, покраснев. У ллураленов свои взгляды на семьи: в семье было много детей, не менее четырех, но всего один или два потом заводили детей, зато много: за себя и за своих бездетных братьев-сестер. Только одна старшая сестра — маловато для типичной ллураленской семьи, но Туйон ведь полукровка. К слову, о пестиках и тычинках: чтобы в любовном союзе ллуралена и человека случилось что-то, (кроме чернеющего от яда человека, кашляющего кровавой пеной и корчащегося в судорогах после первого же поцелуя), ллуралену надо было минимум на месяц отказаться от своего привычного растительно-токсичного рациона, чтобы яд выводился из организма. При этом без своего токсинного иммунитета ллурален становился уязвим к каждой мелочи. Партнер же запасался комплексным антидотом и даже ради поцелуя клал рядом коммуникатор, чтобы немедленно связаться с медицинской службой, если что-то пойдет не так. Для процесса, кхе, зачатия ллураленов-полукровок рекомендовалось сидеть на неядовитой диете не меньше трех месяцев, и в такой паре женщиной должна быть именно ллуралена, потому что человеческая жена ядовитое дитя от мужа-ллуралена не выносит. Магия в людях, помогавшая в межрасовых браках, здесь не работала. Она влияла на хромосомную совместимость двух разных биологических видов. А эту ллураленскую отраву не нейтрализовала. … — Много там информации от этого Эвергрина? — нарушила Маэрлена образовавшееся молчание. — Я все еще просматриваю полученные сведения, — ответила Туйон. — Могу сказать, что присутствуют сведения о выполнении исследовательских рейсов. И информация окрашена эмоциональным отношением команды к происходящему.
— Чушь эта ваша магия! Технологии давно превзошли ее возможности! — грохотал усатый инструктор по технике и механике Герард Айнштофф. — Понабирали девиц в коротких юбках! — закатывала глаза все вводное занятие Людовина Больг, руководитель практикумов в симуляторах. — Только взгляните, какое сегодня изумрудное небо! — вздыхала лектор по технике безопасности Таенна Ам-Тае. — Вы полетите к новым звездам и принесете к нам в своих организмах новые вирусы… — щурился микробиолог и бактериолог Хар’т’Йинтар, ехидно топорща белесый хохолок волос. — Ерунду вам говорят. Особенно Айнштофф, который в Магиксе никогда не был, — удивился профессор истории Эрих. — Незримое, не фиксируемое никакими приборами явление едва не погубило элитный круизный лайнер с повышенной системой безопасности, а у Айнштоффа технологии давно превзошли возможности магии, да, конечно…
Да, просто Эрих. Профессор Ар сразу попросил называть его по имени и обращаться на «ты». Эрих — «свой», спецкурсовский, который после окончания подготовки полетит с ними в качестве эксперта по Магиксу. Их кураторами будут Михальзар и еще Латиан, в ведении которой сейчас находилась вторая половина набранного курса. Оставалось только не путаться, как к кому обращаться: Адриана Михальзара строго на «вы» и по фамилии, потому что человеческая раса блюдет субординацию в общении. Каи’м’Латиан можно на «ты» и по имени, потому что ллуралены субординацией не заморачиваются, и «вы» с обращением по фамилии применяется только к очень уважаемым личностям. Эриха Ара — на «ты» и по имени просто потому, что ему так хочется.
Своеобразие профессора этим не ограничивалось. Бледный до молочной белизны, беловолосый, светлоглазый, высокий и тощий, возраста неопределенного: ему могло быть и двадцать, и тридцать; одетый по-горуйски — слишком закрыто для теплого влажного климата Ллурала, он постоянно отводил взгляд и никогда не смотрел в глаза. Порой смеялся не к месту, злобненько шутил, язвил, огрызался, имел довольно странный подход к преподаванию, пропуская материал целыми кусками. Эрих был человеком, без каких-либо признаков примеси иных рас — но на редкость странным представителем человеческой расы.
— Поднимите руки те, у кого в школе был базовый курс истории Магикса до Великого переселения человечества, — вдруг сказал профессор.
Группа дружно подняла руки. Базовый курс истории Магикса был легким, развлекательным, похожим на изучение мифов и легенд: человечество, удирая из погибающего Магикса, собирало свои вещички, а не информационное наследие, и данные о покинутой прародине человечества восстанавливали кусками, по воспоминаниям и корабельным базам данных.
— Поднимите руки, кто следил за всеми новостями и подробностями исследования Магикса, когда туда полетел предшествующий вам спецкурс.
Ни одна рука не опустилась.
— Те, кто догадался скачать информацию обо всей учебе у кого-то из них, когда они прилетали сюда.
— Какие мы предсказуемые, — не удержался кто-то. Группа уже похихикивала, продолжая держать руки.
— Зачем вам я, в таком случае? — усмехнулся профессор. — Хотя нет, подождите. Поднимите руки, кто брал информацию у Эвергрина.