– Я этого не делал, – сказал я Джосси.
Элрой круто повернулся ко мне и ткнул в меня пальцем:
– Лжец проклятый. Для ублюдков, вроде тебя, и тюрьма слишком хороша.
Появился управляющий, за ним маячил метрдотель.
– Мистер Элрой, – любезно обратился управляющий. – Бутылка превосходного вина для ваших гостей, поздравление администрации. – Он поманил пальцем метрдотеля, который проворно подал бутылку кларета. Управляюший был молод, одет с иголочки и напомнил мне Вивиена Иверсона. Его елей неожиданно сотворил чудо, умаслив бурю, которая пошла на убыль, выдав напоследок еще несколько "ублюдков", и возвратилась к своему столу, бормоча себе под нос.
Люди за другими столиками украдкой следили за развитием событий, прикрываясь оживленной беседой, а тем временем метрдотель откупорил бутылку для Элроя и налил ему щедрую порцию. Управляющий непринужденно продрейфовал назад к нашему столику.
– Ваш обед пойдет за счет заведения, сэр. – Он тактично помолчал.
– Мистер Элрой – ценный посетитель. – Он едва заметно поклонился и медленно удалился, не дожидаясь ответа.
– Какой бесчувственный, – возмутилась Джосси, готовая взорваться.
– Какой профессионал.
Она уставилась на меня.
– И часто вы спокойно сидите и позволяете обзывать себя ублюдком?
– Раз в неделю и два раза в день по воскресеньям.
– Бесхребетный.
– Если бы я встал и поколотил его, наши бифштексы остыли бы.
– Мой и так остыл.
– Возьмите другой, – предложил я. Я принялся за еду, начав с того, на чем остановился, и через пару секунд Джосси последовала моему примеру.
– Объясните, – потребовала она. – Я сгораю от нетерпения. Из-за чего весь сыр-бор? – Она окинула взглядом ресторан. – Вы стали теперь главной темой разговоров, и общественное мнение склоняется не в вашу пользу.
– Как правило, – сказал я, подцепив вилкой салат-латук, – клиентам не стоит рассчитывать, что их бухгалтер поможет им нарушить закон.
– Хворостина?
– И бухгалтеры, к сожалению, не вправе обсуждать дела своих клиентов.
– Вы серьезно?
Я вздохнул.
– Клиент, который хочет, чтобы бухгалтер посмотрел сквозь пальцы на его попытку уклониться от уплаты налога с очень солидной суммы, навряд ли запрыгает от счастья, когда бухгалтер откажется это сделать.
– М-м. – Джосси энергично жевала. – Теперь понимаю.
– И бухгалтер, – продолжал я, – который советует своему клиенту указать в декларации всю сумму и заплатить налог, иначе противные финансовые инспектора наверняка выявят сокрытый доход и клиенту придется заплатить штраф вдобавок к налогу, и со всех точек зрения он кончит очень плохо, так как получит по шее не только за это конкретное нарушение, но и в дальнейшем каждую его налоговую Декларацию будут изучать под микроскопом, и его вечно будут трясти из-за каждого пенни, и инспектора будут обшаривать все щели в его доме в два часа ночи... – я перевел дыхание, – такой бухгалтер может не пользоваться популярностью.
– Неразумно.
– И бухгалтер, который отказывается нарушить закон и говорит, что, если его клиент настаивает на этом, пусть решает свои проблемы где-нибудь в другом месте, такого бухгалтера вполне могут назвать ублюдком.
Она доела бифштекс и отложила нож и вилку.
– А этот гипотетический бухгалтер доносит налоговому инспектору?
Я улыбнулся.
– Если данный клиент больше не является его клиентом, бухгалтер понятия не имеет, уклоняется бывший клиент от налогов или нет. Так что нет, он не доносит. – Следовательно, Элрой все понял не правильно.
– Э... – сказал я, – именно он придумал систему, благодаря которой Хворостина добывал деньги. Вот почему Элрой-старший так разъярен. А мне не следовало вам все это рассказывать.
– Вас теперь обезглавят, или повесят, или что?
– Вознесут до небес. – Я отпил глоток вина. – Просто поразительно, как много людей пытаются заставить своих бухгалтеров помочь им смошенничать с налогами. Я считаю, если кому-то взбрело в голову мошенничать, последний человек, кому об этом следует рассказывать, – его бухгалтер.
– Сделать дело и сидеть тихо?
– Если готовы рискнуть.
Она снисходительно улыбнулась.
– Рискнуть чем? Уклонение от налогов – национальный вид спорта.
Люди никогда не понимали, что такое налогообложение, подумал я. Жестокость, с какой подчас выжимали налоги, затмевала даже методы лендлордов эпохи королевы Виктории. Ныне представители налоговой инспекции обладали пугающе широкими чрезвычайными полномочиями, им позволялось вторгаться в дом и обыскивать.
– Намного безопаснее красть у своего нанимателя, чем у налоговой инспекции, – сказал я.
– Вы, должно быть, шутите.
– Попробуйте профитроли, – сказал я. Джосси смерила взглядом подкатившую тележку с десертом и выбрала четыре маленькие сдобные булочки с кремом, густо политые шоколадным соусом.
– А вы разве не возьмете ничего? – требовательно спросила она.
– Я не забываю о Гобелене в среду.
– Неудивительно, что жокеи толстеют, когда наконец перестают ограничивать себя в еде. – Она с удовольствием зачерпнула ложкой темнокоричневую клейкую субстанцию. – Почему безопаснее красть у своего нанимателя?
– Он не может продать ваши личные вещи, чтобы вернуть деньги.
Большие глаза распахнулись шире.
– Ну и ну! – вырвалось у Джосси.
– Если вы погрязли в долгах, суд может послать исполнителей, чтобы забрать вашу мебель. Если вы вместо этого проворовались, то не может.