Ужас, отразившийся на лицах всех присутствующих при этом предложении, был почти комичным. Шаркающие ноги направились к двери. Билли заблокировал проход.
— Вы когда-нибудь научитесь? — пробормотал он. — Я хочу то, что Элиза… Лиззи… говорила, — повторил Билли громче. — Чтобы вы все признали, что вы сделали… и извинились.
— Потому что то, что мы извинимся, компенсирует это? Да, точно, — сказал Роб.
— Этого не произойдет, нет. Но это доставит мне некоторое удовлетворение.
— Разве наказание нас не принесет больше удовлетворения? — спросила Мюриэл.
— Я думаю, ты, возможно, уже сделала это.
— Но она не закончила, не так ли? — сказал Роб. — Я имею в виду, что у вас даже нет человека, стоящего за этим здесь. Ему это сошло с рук. Снова. — На его лице застыло выражение обиженного подростка.
Билли медленно кивнул.
— На самом деле их два.
Анна заметила, что ее мать покачнулась. Она бросилась к ней, думая, что может упасть в обморок.
— Ты хорошо себя чувствуешь, мам?
— Нет. Может быть, мне нужен врач, я могла бы… Я могла бы…
— С ней все в порядке! — огрызнулся Билли. — Оставь ее. Она остается. Она играет с тобой, как играла со всеми вами.
Анна с трудом сглотнула. Очевидно, что еще многое предстояло сделать. Она не была уверена, что сможет вынести дальнейшие откровения.
— Продолжай в том же духе, — сказала Мюриэл, которая, по-видимому, заметно поправилась.
— Ну, ты же знаешь, не так ли, Мюриэл? — Он криво улыбнулся Мюриэл. — Один из них давным-давно сошел с ума. Другой все равно потеряет свою жизнь, это не обязательно должно быть от моей руки.
— Почему? Что ты знаешь? — Вмешалась Анна, предположив, что Билли имел в виду ее отца, потерявшего свою жизнь.
— Вина Эрика очень глубока. У него был каждый день, чтобы подумать о том, что он сделал, и он будет знать, что я вышел из тюрьмы. Я не думаю, что он долго протянет.
— Ты хочешь сказать, что он собирается покончить с собой? Зачем ему это сейчас, только потому, что ты на свободе? Ты, должно быть, дал ему повод думать, что собираешься отомстить, убить его, — сказала Анна.
— Я не давал ему никаких оснований подозревать это. Но он поверит в это, потому что именно так бы он думал, если бы роли поменялись местами. Его мозг будет работать сверхурочно. Потому что он полностью владеет собой и знает, что заслуживает наказания. У него не помутился рассудок, как у честного члена общины и человека Божьего, преподобного Фарнли. — Билли вскинул руки в воздух, как будто он представлял их Богу.
— Какое отношение к этому имеет преподобный Фарнли? — спросила Анна, внезапная перемена застала ее врасплох.
— Твоя дорогая мама лаяла не на то дерево со мной, Белла.
— Теперь я — Анна.
— Хм. Ладно, Анна, все это время Мюриэл совала свой нос в мои дела, пытаясь найти что-то на меня — брешь в моей броне — ее драгоценный преподобный был тем, кто издевался над моей дочерью.
— У тебя нет абсолютно никаких доказательств этого, — закричала Мюриэл.
— У тебя тоже не было доказательств, что это был я, но это не помешало тебе добиться того, чтобы подозрение пало на меня. Но ты знала, что он прикасался к ней; ты знала, что именно о нем говорила Элиза, когда использовала свою куклу, чтобы показать тебе, что он с ней сделал, не так ли? Ты позволила ему выйти сухим из воды только для того, чтобы повесить это на меня. Это низко, Мюриэл. Непростительно. Но поскольку у тебя тогда было что-то на преподобного, ты использовала его, чтобы получить то, что хотела. Он был тем, чьи так называемые улики склонили чашу весов. Это было решающим заявлением, которое побудило социальные службы забрать у меня Элизу.
Это было слишком много информации за один раз, чертов викарий был тем, кто издевался над Элизой? Анна посмотрела на Лиззи, ее лицо было непроницаемым. Но как Билли вообще узнал, если сама Лиззи ничего об этом не помнила? У Анны разболелась голова, когда она пыталась распутать нити. Приближалась полночь, и все, чего она хотела, это выбраться из этого пыльного шара и принять душ, забраться в постель и провалиться в глубокий сон, чтобы забыть о том, что она узнала. По крайней мере, на несколько часов. Все, что говорил Билли, возвращалось к тому, что сделала Мюриэл. Ее мать была причиной всего этого.
— Итак, позвольте мне разобраться в этом правильно. Моя мать, — Анна бросила на Мюриэл пронзительный взгляд, — знала, что это викарий издевался над Элизой, но ничего не сделала, кроме того, что втянула его в это дело, чтобы помочь ей обвинить Билли? Просто чтобы получить то, что она хотела? — Анна сердито посмотрела на мать. — Как, черт возьми, ты могла? Ты говорила о том, чтобы обезопасить деревенских детей, а затем сознательно позволила хищнику оставаться в его доверенном положении…