– Джанаев, слушаю. Так. Когда? Дождались, – бросал фразы Джанаев. – В Ежово идет бой, – последнее предназначалось Василевичу.
– Понял, выезжаем, – коротко ответил Василевич и нажал кнопку селектора. – Дежурную машину к выезду.
Коренные жители маленькой деревушки Ежово пили и дрались всегда, везде и при любой власти. Но такого, что творилось сейчас в богом забытой деревушке, участковый милиционер старшина Батов за свою тридцатилетнюю службу припомнить не мог. Все началось с традиционных «вечерок», когда местные «богатеи» братья Плаховы устроили большую пьянку по случаю удачной продажи своих телег и лошадей. Без спиртного, понятное дело, праздник не праздник и окончился он ожидаемым побоищем между братьями, или попросту говоря дракой. Появление участкового вызвало дополнительную волну возмущения и погромов. Причем враждующие стороны объединились. В конфликт были втянуты соседи. Старшина милиции был не в силах прекратить нарушение общественного порядка и согласно инструкции тотчас же доложил об этом в ГУВД. В управлении какой-то дежурный шутник по телефону предложил старшине простое решение проблемы:
– Старшина, если не можешь пьянку остановить, то ее нужно возглавить.
Батов – человек непьющий по причине прободной язвы желудка только плюнул с досады на жизнь, положил трубку и пошел домой спать.
На следующее утро старшину Батова разбудили выстрелы. Батов перелез через спящую жену, сунул ноги в сапоги, накинул на плечи китель, схватил фуражку и полевую сумку в одну руку, а ремень с кобурой в другую и выбежал во двор. Еще издали старшина увидел на площади перед сельмагом толпу вооруженных сельчан. Парни и мужики потрясали охотничьими ружьями, заостренными колами, вилами, молотильными цепами. Кое-где мелькали дедовские «обрезы» и шашки. Бабы с ребятишками испуганно жались к своим кормильцам. Все это напоминало фильм про революцию. В дополнение картинки в центре площади на тракторном прицепе стояли братья Плаховы с автоматами «Калашникова» в руках и заводили толпу пламенными речами:
– Станишные, доколи терпеть будем беспредел этот! По краю банды ходят чеченские, православных всех под корень вырезают! Никого не милуют: ни стариков, ни детишек малых! Баб наших гвалтуют! Власть продалась с потрохами! С чеченцами бумагу подписали, что земли наши им отходят!
– Граждане, не верьте! Это провокация, – попытался навести порядок участковый.
Народ повернул головы на новый голос и уставился на участкового.
– Смотри, народ, власть штаны свои продала, а нас и подавно, – закричал с прицепа старший Плахов, показывая на старшину. – Кто нас защитит, если не мы сами?
Толпа разразилась гомерическим смехом, показывая пальцами на старшину. Только сейчас Батов понял, что в спешке забыл надеть форменные брюки и стоит перед сельчанами в фуражке, кителе, трусах и сапогах. Милиционер понял, что надо срочно переломить ситуацию в свою сторону, но ничего лучшего не придумал, как вытащить из кобуры табельный пистолет и выстрелить в воздух со словами:
– Разойдись! Последний раз предупреждаю! Буду стрелять на поражение!
Реплики участкового не столько разозлили жителей Ежово, сколько развеселили. Толпа широким фронтом двинулась на старшину со смехом, улюлюканьем и шутками:
– Митрич, у тебя в трусах тоже пистоль, аль ще другое?
– Бабы, да его «пукалки» только евоная Катерина боится!
Толпа надвигалась и старшина не выдержал, развернулся и побежал к опорному пункту. Толпа ринулась за милиционером.
– Станишные, айда на почту, сельпо, продмаг! Бери власть в свои руки, – призывали со своей трибуны братья Плаховы.
Старшина Батов сумел добежать до своей «опорки» и закрыть за собой дверь. Через минуту на нее посыпались беспорядочные, но сильные удары. Милиционер прицелился в дверь на уровень выше головы и выстрелил. Удары в дверь прекратились, послышалась брань:
– Митрич, иуда! По своим палишь! Чеченам продался, паскуда!
Шум за дверями затих. Пьяная толпа сельчан двинулась в противоположный конец деревни. Вскоре там раздались выстрелы. Батов увидел через зарешеченное окно ковыляющую по пустынной и пыльной улице старушку и крикнул ей:
– Фекла Никитишна, что случилось? Народ с ума сошел?
Бабка остановилась и, не видя того, кто задал вопрос, заголосила на всю улицу:
– Батюшки светы! Шо робится, шо робится! Андрейка с Богдашкой Плаховы пошли чиченов вбивать! Банда идет! Банда!
– Какая банда? – попытался прояснить ситуацию Батов, но тут выстрелы в конце станицы усилились, и старушку с улицы как ветром сдуло. Старшина снял телефон и стал набирать номер краевого управления МВД.
События развивались, словно в голливудском боевике, только про российскую действительность. Сигнал о ЧП в Ежово поступил на милицейский пульт в 7:40, а уже в 8:40 в станицу прибыли две «Газели» с бойцами СОБРа. В 9:55 прилегающий к станице район был оцеплен подразделениями внутренних войск. В 10:20 в Ежово прибыл прокурор Краснодарского края и милицейский генерал из ГУВД. И вот уже десять минут Джанаев вводил генерала в курс дела:
– Разгоряченная спиртным толпа местных жителей обложила несколько домов выходцев из Чечни и попыталась учинить самосуд. Те в свою очередь оказали вооруженное сопротивление, ранив несколько человек. По прибывшему СОБРу был открыт огонь как со стороны местных, так и чеченцев. Ответным огнем СОБРу удалось рассеять толпу. Потерь нет. В настоящее время СОБР блокирует два дома чеченцев и дом, в котором засели зачинщики беспорядков – братья Плаховы. Мои сотрудники и участковый ведут опрос свидетелей и производят изъятие оружия. Кроме того, здесь находятся сотрудники ФСБ. Они работают по своей линии.
– Будем начинать переговоры. Как фамилии чеченцев? – спросил генерал.
– Надо вызвать участкового, – подсказал Джанаев.
– Да, конечно. Распорядитесь, голубчик, – генерал ежеминутно снимал и надевал фуражку. Ему было жарко в форме, нестерпимо хотелось пить.
– А аллах их знает, какие фамилии, – заявил вызванный к генералу Батов. – Их все в станице по именам звали. У того, что ворота зеленые, – это Шавкат, а у которого ворота пониже – это Шамиль.
– Безобразие, – заявил генерал. – Как вы с людьми работаете, старшина! Вы же участковый! Вы должны все про всех знать! Вы что не проводили регистрацию? Как долго они у вас в селе проживают? И откуда у них оружие?
– Какая регистрация, товарищ генерал? – оправдывался Батов. – Они же как тараканы, все на одно лицо и без паспортов. Беженцы. Живут давно, но то приедут, то уедут. То к ним родственники приедут, то знакомые. А оружие? Так вы не знаете, шо его у них как блох на собаке, а попробуй, найди.
– Найдем, – воскликнул генерал. – Найдем и отберем! А тебя, старшина, привлечем к ответственности за попустительство и разгильдяйство. Все! Пошел отсюда!
– Оно конечно, – сказал Батов, еле шевеля серыми как пепел губами. – Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста. У меня-то давно пенсия есть, а вот тебе, генерал, не видать ее как своих ушей.
Генерал хотел что-то ответить, но только махнул рукой, взял мегафон и вышел из машины.
– Шавкат, Шамиль, с вами говорит генерал милиции Харламов. Вашей жизни и жизни ваших родственников ничто не угрожает. Ситуация под контролем. Я предлагаю вам добровольно сдать имеющееся у вас оружие и обещаю, что мы учтем в вашу пользу все обстоятельства дела.
Предложение генерала сдаться по-хорошему только разозлило чеченцев. В ответ раздались выстрелы, и кто-то невидимый стал выкрикивать требования:
– Требую предоставить машину и беспрепятственный выезд в Чечню. Предупреждаю, мы шутить не будем. Все взорвем!
– С тем же успехом можно кричать глухонемому, – сказал Джанаев.
– Нам еще взрывов не хватало! – проревел генерал Джанаеву. – Я еду согласовывать с прокуратурой силовое решение, а вы, подполковник, продолжайте переговоры.
Джанаев предложил чеченцам вывести и отпустить женщин и детей, находящихся внутри зданий, но те настойчиво требовали беспрепятственного выезда.