– Откуда вы взялись? – выговорила Хилари, с трудом обретая дар речи.
– Сейчас или вообще? – спросил он, улыбаясь ее замешательству.
– Я подумала, что это пришла Лиза.
– Я так и понял.
– Что вы здесь делаете?
– Пришел вернуть вам это. – Он протянул ей тонкую золотую ручку. – Кажется, она ваша. Здесь выгравированы инициалы «X. Б.».
– Да, моя, – подтвердила, нахмурившись, Хилари. – Наверное, выпала из сумки. Но не стоило так беспокоиться. Я забрала бы ее завтра.
– Я подумал, что вы ее хватились. – Он скользнул взглядом по ее полуобнаженному телу, задержался на ногах, потом остановился на груди. – Тем более что мой труд окупился сторицей.
Хилари окинула себя взглядом и залилась краской, а его глаза заискрились сдерживаемым смехом.
– Я сейчас вернусь, – пробормотала она, выбегая из комнаты.
В спальне она впопыхах натянула шоколадные велюровые брюки и кремовый мохеровый свитер, быстро провела щеткой по волосам и проворно подкрасилась – самую малость.
Глубоко вздохнув, она вернулась в гостиную, стараясь сделать спокойное лицо, хотя от спокойствия была очень далека.
Брет удобно расположился на диване и курил с видом хозяина.
– Извините, что заставила вас ждать, – вежливо сказала Хилари, борясь с замешательством. – Вообще-то это мило, что вы сами решили вернуть мне ручку.
Он протянул ей ручку, и она положила ее на столик красного дерева.
– Можно мне… вы хотите… – Тут она с досадой закусила губу, сознавая, что быстро утрачивает самообладание. – Хотите выпить? Или, может быть, вы спешите?..
– Нет, я не спешу, – ответил он, словно не замечая, что при этих словах она слегка нахмурилась. – Мне, пожалуйста, чистого виски, без воды и соды. Если у вас найдется, конечно.
Хилари помрачнела.
– Может быть. Надо посмотреть.
Она вернулась в кухню, открыла шкафчики, где держала спиртное. Брет вошел следом за ней.
Обернувшись, Хилари отметила, что с его появлением ее маленькая кухня стала еще меньше. Его близость смущала и будоражила.
Хилари снова стала просматривать полки и словно видела затылком, как он небрежно прислонился к холодильнику, сунув руки в карманы.
– Вот! – Она наконец торжествующе потрясла бутылкой. – Шотландский!
– Сгодится.
– Я сейчас достану бокал. Лед положить? – Она откинула назад волосы. – Ах да, вы же сказали…
– Бармен из вас, однако, никакой. – Он взял у нее бокал и бутылку и сам налил себе виски.
– Я не особенно увлекаюсь алкоголем… – пробормотала Хилари.
– Как же, помню, ваш предел – две рюмки. Может быть, сядем? – Он с привычной раскованностью взял ее за руку, и слова протеста замерли у Хилари на губах. – Очень приятная квартирка, – проговорил он, когда они расположились на диване, – светлая, уютная, веселая. Говорят, квартира дает представление о хозяине.
– Говорят…
– Гостеприимство – хорошая черта, но все же не годится оставлять дверь незапертой. Это вам Нью-Йорк, а не Канзас.
– Я кое-кого ждала.
– А пришел нежданный гость. – Он заглянул ей в глаза. – Представьте, что могло случиться, если бы кто-то другой вошел и увидел вас, прикрытую одним только полотенцем?
Хилари опустила глаза, не в силах бороться с краской смущения.
– Дверь лучше держать на запоре. Не каждый мужчина оставил бы вас невредимой, как я.
– О, всемогущий император! – вырвалось у Хилари прежде, чем она успела прикусить язык, и его глаза зловеще сощурились. Он быстрым движением притянул ее к себе, но наказание, которое он ей готовил, пришлось отложить, потому что зазвонил телефон. С облегчением вскочив, Хилари поспешила схватить трубку.
– Лиза, привет! Ты где?
– Ой, извини, Хилари. – Ее подруга явно запыхалась. – Тут случилось такое… Ты не обидишься, если я сегодня не приду?
– Ну нет, конечно, но что именно случилось?
– Марк пригласил меня с ним поужинать!
– Так ты послушалась моего совета и сделала ему подножку?
– Что-то вроде того…
– Ой, Лиза! – воскликнула Хилари. – Ты не шутишь?
– Ну нет, – призналась она. – Мы просто оба несли книги и налетели друг на друга. Получился роскошный кавардак.
– Могу представить, – засмеялась Хилари. – Это более стильно, чем нападение в гараже.
– Так ты не обидишься?
– Неужели ты думаешь, что я ставлю пиццу выше истинной любви? – ответила Хилари. – Смелей вперед, и желаю хорошо провести время. Увидимся.
Она положила трубку и встретила любопытный взгляд Брета.
– Давно я не слышал такого интересного разговора.
Хилари с улыбкой поведала ему о любовных затруднениях подруги.
– И вы решили, что самое лучшее будет, если парень упадет ниц к ее ногам?
– Это все же заставило его обратить на нее внимание!
– Зато ваш ужин расстроился. Вы, кажется, сказали – пицца?
– Мой секрет раскрыт, – сказала Хилари, усаживаясь в кресло напротив него. – Надеюсь, вы никому не выдадите, но я – пиццеманка. Если я регулярно не получаю пиццу, у меня начинается ломка. Зрелище не из приятных.
– Нельзя допустить, чтобы вы изошли пеной! – Он быстрым движением поставил пустой бокал на столик. – Идите за пальто, я, так и быть, вас побалую.
– Ох, но это вовсе не обязательно, – испуганно пробормотала Хилари.
– Только, ради бога, не начинайте все заново! Берите пальто, и пошли, – скомандовал он, поднимая ее с кресла. – Я и сам не откажусь перекусить.
Она автоматически послушно надела замшевый плащ, а он – свое коричневое кожаное пальто.
– Ключи не забудьте, – напомнил он, поднимая щеколду и пропуская ее вперед.
Вскоре они сидели в маленьком итальянском ресторанчике, на который указала Хилари. Столик был накрыт традиционной клетчатой скатертью, а в винной бутылке горела свеча.
– Итак, Хилари, что вы будете?
– Пиццу!
– Это я уже знаю. А что-то кроме?
– Я не хочу перебарщивать. Распуститься очень легко.
– А немного вина?
– Не уверена, что мой организм справится. – Подумав, она пожала плечами. – Ладно, ведь живем только раз.
– Как это верно! – Он подозвал официанта и сделал заказ. – Но между прочим… – продолжил он, когда они остались одни, – вы выглядите так, словно уже жили раньше. Вы в прошлой жизни были индейской принцессой! Готов спорить, что в детстве вас звали Покахонтас.
– У многих хватало ума этого не делать, – ответила Хилари. – Однажды я сняла за это скальп с одного мальчишки.
– Да что вы говорите? – заинтересованно подался вперед Брет, подперев ладонями подбородок. – Пожалуйста, расскажите.
– Хорошо, если сможете переварить такую кровавую историю за ужином.
Она откинула назад волосы и невольно приняла такую же, как у него, позу.
– Был такой парень, Мартин Коллинз. Я была в него безумно влюблена, а он выбрал Джесси Винфилд, миленькую блондиночку с томными глазами. Я просто бесилась от ревности. Я в одиннадцать лет была долговязой, костлявой, одни глаза да локти. Как-то я встретила их и очень расстроилась, потому что он нес ее портфель и еще крикнул: «Даю голову на отсечение, это же Покахонтас!» Именно насмешка все и решила. Я придумала план мести. Сбегала домой за маленькими ножницами из маминой коробки для шитья, раскрасила лицо ее лучшей помадой и вернулась караулить жертву. Подкралась к нему сзади, уловила подходящий момент. Прыгнула как пантера на добычу, прижала его к земле и стала кромсать его волосы. Он вопил что есть мочи, но я не знала пощады. Подоспели мои братья и оттащили меня, и он убежал, как жалкий бледнолицый трус, домой, к мамочке.
Брет расхохотался, запрокинув голову.
– Меня наказали, конечно. – Хилари подняла рюмку, в которую Брет подлил вина во время ее рассказа. – Но дело того стоило. Мартин несколько недель ходил в шапке.