Надо же, как он в себе уверен, улыбнулась про себя Валери. Наверное, Клер слишком сильно на него запала. Иначе он не рискнул бы демонстрировать свой интерес к другой женщине. Или же он пока еще не раскрыл свою истинную сущность перед Клер. Альфонсы часто действуют скрытно. Они завлекают в свои сети, с удовольствием сочиняя ложь за ложью о себе и своем прошлом, а потом обчищают влюбленных дамочек до нитки. Не следует ли предупредить Клер о том, что ей грозит? Нет, не стоит. Раз она так глупа, что поверила в его искренность, пусть сама же расплачивается за свою наивность.
И Валери подняла свой бокал в ответ.
— Ты тоже на него глаз положила?! — возмутилась Шарлотта, от взгляда которой ничего невозможно было скрыть. — А еще мораль мне читала!
— Мне этот тип и даром не нужен. — Валери перестала обращать на него внимание. — Однако я не могла упустить возможности позлить Клер. Видишь ли, она тоже спала с моим мужем, но не знает, что я в курсе.
— Выпьем за честность, — предложила Шарлотта, отбирая у появившегося наконец официанта бутылку и сама разливая вино по бокалам. — Честность — такая редкость в наши дни…
2
Спустя два часа Валери, словно в первый день своего замужества, бродила по особняку, который отныне принадлежал ей. Она переходила из комнаты в комнату, надолго останавливаясь в них, чтобы рассмотреть во всех подробностях обстановку. Четыре года назад она делала это для того, чтобы запомнить, что где находится. Сейчас Валери знакомилась с домом заново. Она смотрела на красивую мебель, дорогие шторы, картины на стенах и говорила себе: «Это мое, мое, мое!» Она была здесь хозяйкой. Отныне и навеки.
— Мисс Мэтьюс? — Горничная постучала в дверь комнаты и остановилась в дверях.
Валери вежливо улыбнулась. Вышколенные слуги были прекрасно осведомлены об отношениях хозяев и теперь, когда знали, кому достался главный приз при разводе, делали вид, что ничего не произошло. Однако горничная назвала девичью фамилию Валери. Выходит, слух о том, что хозяйка желает стереть из памяти все, что связано с бывшим мужем, распространился мгновенно.
У меня прекрасные слуги, подумала Валери. Недаром я лично их подбирала. Надо бы поднять им зарплату. Хотя нет, не стоит. Еще решат, что я им благодарна.
— Ты что-то хотела? — спросила Валери, кинув быстрый взгляд на горничную.
— Что делать с вещами мистера Тейна?
— Собрать в коробки, отнести на задний двор и сжечь.
— Слушаюсь.
— Постой, я же пошутила. — Валери покачала головой. — Ну не варвар же я в самом деле. Пусть экономка позвонит моему бывшему мужу и спросит, когда он соблаговолит приехать за своими шмотками. Проследи, чтобы к нему в руки не попала ни одна не принадлежащая ему вещь. Только одежда и обувь!
— А часы, запонки и перстни?
— Обойдется. Можешь пустить его в кабинет. Там точно нет ничего моего, — сказала Валери и подумала о том, что деньги из сейфа, который стоял в кабинете, она уже выгребла до последнего цента. Также она собрала все важные документы, финансовые отчеты и деловые бумаги, чтобы позже в спокойной обстановке их просмотреть.
— Мисс Мэтьюс… — Горничная все еще не уходила.
— Ну?
— Звонила Саманта Штерн…
Брови Валери поползли вверх. Любовница ее мужа, бывшая подруга, дрянь и стерва посмела звонить сюда?
— И что же ей нужно? — стараясь держать себя в руках, спросила Валери.
— Она не сказала. Попросила лишь, чтобы вы срочно ей позвонили, как только появитесь дома.
— Спасибо. Если это все новости, можешь идти.
Валери дождалась, пока горничная исчезнет, закрыла за ней дверь и расхохоталась. Надо же, какая наглость! Саманта желает срочно поговорить? Неслыханно! Неужели она думает, что Валери действительно станет с ней разговаривать после всего, что случилось?
— Это даже забавно, — успокоившись, пробормотала Валери, усаживаясь на кушетку. — Саманта — живая иллюстрация выражения «ни стыда ни совести».
Она еще долго размышляла над поведением Саманты, накапливая в себе злость, но потом вспомнила, что переживать уже не из-за чего.
У меня есть особняк, яхта и четыре миллиона долларов, напомнила себе Валери. По одному миллиону за каждый год жизни. Недурно.
Она спустилась в гостиную, приказала принести кофе и устроилась в кресле у электрического камина. Валери неожиданно зазнобило, но не от того, что в доме было прохладно. Сказывалось напряжение, которое не отпускало ее с тех пор, как она подала на развод. Теперь можно было расслабиться — но нет, Валери стало хуже. Почему?