— Минут тридцать назад. До этого все было нормально, — я пожала плечами. — Я за последние дни очень мало ела, скорее всего это из-за эмоций и элементарного недоедания. После стакана воды мне полегчало и больше не мутило, поэтому вряд ли это отравление.
— Это не отравление, сеньора. — Он внимательно посмотрел на что-то синее в глубоком блюдце и задумчиво перевел на меня взгляд. — Я могу вас еще раз осмотреть?
— Да пожалуйста, — после того, как он принимал у меня роды и длительное время выхаживал, никакого стеснения перед ним я не испытывала. Он был обычным врачом, а я его пациенткой, поэтому спокойно, второй раз за последний час, скинула платье и дала себя еще раз ощупать и осмотреть.
Он кивнул, словно нашел какое-то подтверждение своим мыслям и отвернулся, возвращаясь к тому набору биологических жидкостей и каких-то химикатов, которые стояли перед ним на столе. Не помню, но кажется, своеобразного рода алхимия не слишком приветствовалась в это время, а на первый взгляд его манипуляции казались именно ей. Хотя, учитывая, что он находился на служении у гонфалоньера Святой Церкви, ему прощалось довольно многое.
Подождав, пока я снова надену свое черное простенькое платье без замудреных завязок на спине, он повернулся ко мне, видимо, чтобы сообщить о моем смертельном и неизлечимом заболевании, по крайней мере, вид у него был именно таким.
— Сеньора, я не знаю, как вы отнесетесь к тому, что я сейчас скажу, учитывая ситуацию, в которой вы оказались, — начал подходить к проблеме издалека Вианео, и от его слов в груди словно что-то сжалось, не предвещая ничего хорошего. — Но я абсолютно уверен в том, что скажу, ведь срок уже не сказать, что слишком маленький…
— Что ты хочешь сказать? — во рту пересохло, а голова снова закружилась. Нет-нет, лучше бы это было смертельное и неизлечимое заболевание.
— Вы носите ребенка, сеньора, — набатом в голове прозвучало заключение Вианео.
— Нет-нет-нет, проверьте еще раз, это не может быть правдой, — я приложила холодную ладонь ко лбу, пытаясь не сорваться на крик.
— Я абсолютно в этом уверен…
— Проверь еще раз, — рявкнула я и упала перед ним на колени. — Сделай что-нибудь, убери его, мне он не нужен, я больше не справлюсь, не вынесу, я не… — мысли путались в голове, а я просто впадала в панику и истерику.
— Я не могу, это не в моих силах. — Двери распахнулись, внутрь комнаты как по команде вбежали мои приближенные: Леонардо и Чезаре, которые смотрели на меня довольно обеспокоенно. Отсутствие Ваньки подействовало на меня хуже, чем только что озвученная лекарем новость. Почему-то первой пришла мысль, что он мне просто пригрезился, а то, что выглядел как Иван Молодой — так это антураж общей обстановки сказался. — Если вы принимали тот отвар, что я готовил вам ежедневно и ничего не произошло, то все мои знания в этом вопросе закончились.
— Я принимала… Дьявол! — я резко вскочила с пола и пронеслась мимо остолбеневших мужчин на выход из палаццо, полностью теряя связь с реальностью. Если это ребенок выживет, то станет неподъемным для меня якорем, заставляющим находиться на одном месте и забыть о своих планах в отношении Людовико и Чибо.
На выходе я вырвала поводья черного жеребца Риарио, с которым у меня сложились хорошие отношения еще при жизни его хозяина, из рук замершего Джакомо, и, вскочив в седло, понеслась в направлении ратуши, благо центральные ворота были открыты, ведь первая партия вещей в сопровождение наемников уже вышли за пределы палаццо.
Народу на дороге было много, и они как могли расступались, пропуская меня, но все равно пришлось замедлить шаг, чтобы ненароком никого не растоптать, сомневаюсь, что, если я кого-нибудь из зевак случайно убью, карма и народ моего города скажут мне спасибо.
Пока я ехала, появилось время подумать, как я так залетела, в прямом смысле этого слова. Паника и истерика ушли, оставив после себя только холодную ярость. Прокрутив последние несколько месяцев в голове, я нашла ответ на главный, мучавший меня все это время вопрос: когда. Я вспомнила, что меня лишили всех трав и отваров, на которые после ранения, Вианео подсадил меня. Скорее всего, это был какой-то обезболивающий наркотик, потому что ничем иным его зелье быть не могли: сознание было спутанное, настроение хорошее, а болей никаких не было. Мое неадекватное поведение и зависимость от лекарства заметил Джироламо и запретил вообще что-либо мне давать, пока вся дрянь из организма не выветрится. Логично, что после этого я стала злая и раздражительная, а боли вернулись с новой силой, хотя рана зажила и не должна была о себе вообще давать знать. Мы тогда ругались, сильно и часто, и однажды мой муж не выдержал и ушел, хлопнув дверью, потому что прекрасно понимал, с чем связаны мои перепады настроения, и просто не хотел лишний раз трепать себе нервы. Вот тогда меня словно отпустило, раскаявшись, я побрела просить прощения, и в его комнате увидела нелицеприятную картинку, как он обнимается с какой-то служанкой, лица ее тогда не разглядела. Вернувшись к себе, я довела себя до состояния взвинченного дикобраза, в котором меня и застал через десять минут вернувшийся Джироламо. Он тогда назвал меня ведьмой, которая его чем-то опоила, потому что он даже подумать не может о близости с другой женщиной кроме меня. Это была, наверное, лучшая ночь за такую короткую для меня семейную жизнь, и единственная, когда я не пила бурду Вианео. И это было почти два месяца назад. Два гребаных месяца, а я даже ничего не заметила, потому что перестала думать о женской физиологии, ведь меня предупредил Вианео, что так и должно было быть. И вот теперь я пожинаю результаты.