Но произошло все очень просто. Кабаны стали уходить. Может быть, они почувствовали соседство рысей и это тревожило вожака, а может быть, решили поискать лучшее место для кормления — они сбились в табун и двинулись. Раненый поросенок лежал на траве под кустом можжевельника и чуть слышно повизгивал. Он не мог идти дальше.
Жизнь лесных обитателей нелегка. Им всегда надо бороться за существование. Поэтому остаются продолжать род не только самые стойкие, выносливые, сообразительные, но и самые осторожные. Осторожность помогает спастись от хищника. А хищнику собственная его осторожность облегчает охоту. И дорого стоит зверю промах, даже если он еще не вырос.
Закон леса суров. Не щадят там слабых. Потому что надо сохранить семью, табун, выводок. Надо выжить. И кабаны ушли, оставив раненого поросенка…
7. Бой Большого Уга
Уже несколько дней семья не возвращалась в пещеру. Приходилось чаще менять места охоты. Да и не тянуло сейчас в логово. Рысям нравилось залегать на дневку в новых местах, в укрытиях, приготовленных для них заботливой природой. Это были небольшие ямки под кустами густого можжевельника или ниши под корнями вывороченных бурей сосен. Иногда они отдыхали на пышной и сухой опавшей листве, подгребая ее под плотно лежащие одно к другому поваленные деревья, под которыми рыси пролезали, но кабан или медведь не смогли бы.
Лес суров, но и приветлив. Прижавшись друг к другу, рыси спали своим чутким, настороженным сном. Они слышали шорохи, чувствовали запахи во сне. Когда возникал подозрительный звук, Рисса поднимала голову, тревожно вслушивалась, всматривалась, принюхивалась. Рысята все это тоже слышали, но не особенно тревожились: мать была рядом, мать была на страже.
Сегодня их сон нарушил громкий и грозный лосиный рев. Этот голос был хорошо знаком Риссе, но рысята его слышали впервые. Они забеспокоились, прижались к матери, поджав свои острые пушистые уши.
— У-у-у-у-г-г-г… — гремело на всю округу. Казалось, последние алые листья осин и желтые листья берез вздрагивали, срывались с ветвей и падали к сырой и холодной земле, насмерть перепуганные этим трубным, грозящим, мощным голосом, вырывающимся из сильной звериной груди. Настало время любви у лосей. И смелый Уг бросал вызов своим соперникам-быкам, таким же, как и он, да и всему лесу: деревьям, скалам, волкам, кабанам — всем. Всем, кто осмелится принять его вызов. Ветер и эхо далеко уносили этот клич… И всякий, кто его слышал, понимал, что лес живет. Что в лесу прокладываются новые звериные тропы, рождается новая жизнь. Кто-то умирает. А кто-то крупными глотками утоляет великую жажду, наслаждаясь ледяной и бесконечно чистой водой лесного ручья или тайного родника, упрятанного за большим темно-красным валуном.
Белогрудый хотел вскочить, но Рисса ему не позволила, придержав лапой. Это понял и Рыжий. Рисса знала, что Большой Уг, в общем, безобиден. Однако не всегда. Сейчас, когда он издавал свой боевой клич, ему нельзя попадаться на глаза. Потому что он мог любого, кого увидит, принять за противника. И убить. Сокрушительным ударом тяжелого переднего копыта или своими широкими, твердыми, как можжевеловый корень, рогами.
Рыси лежали в густом кустарнике и, приподняв головы, наблюдали. Неподалеку на склоне холма стоял этот крупный лось. Они хорошо видели через сплетения ветвей, как он нетерпеливо сильными ударами передних ног рыл землю. Его тяжелая голова была низко опущена, большие глаза налились кровью, темно-рыжая шерсть на холке встала дыбом. Он ждал соперника. И тот пришел. Глухо, басисто и протяжно крикнул он что-то злое и, ломая кусты, с шумом выскочил на тропу навстречу Угу. Когда они ударились рогами, казалось, хвойные лапы, нависающие над тропой, вспыхнут от искр. Треск от этого удара — рогами в рога — был такой сухой и пронзительный, словно неожиданная молния поразила соседнюю сосну. Противник Уга был моложе и почти такой же крупный. Оба они изогнулись и напряглись. Каждый хотел сначала сдвинуть, а потом смести соперника с этой узкой тропы, по которой победно должен пройти только один. Выпуклые мускулы быков на груди, на спине и на бедрах вздулись и набрякли. Копыта их начали уходить в землю.