- Думаю, редиски хватит, Яркоглазая, - голос удивил меня, я вдруг поняла, что сделала, пока блуждала мыслями далеко. Гора нарезанного дайкона лежала на разделочном столе, как сугробы снега на ветках тсуги. Я испуганно подняла голову.
Лицо Ки Сана было серым, шрамы казались бледнее обычного.
- А…? – утром случилось столько, что я не знала, как закончить вопрос.
- Масугу станет лучше. Но ходить он сможет не скоро. Но вы со Змейкой постарались. И мой настой, конечно.
- Змейка?
- Ага. Я так зову Миэко. Красивая, как змея, спокойная и такая же опасная, если на нее наступить, да? – он подмигнул.
- О. А она еще…?
- Нет. Ушла в Убежище с остальными. Тут теперь только ты, госпожа и мужчины, - я, видимо, была встревожена, раз он вскинул руки. – Твой друг с лунным лицом, Аимару, остался с Масугу. Говорит с ним.
Я вспомнила пальцы Масугу на своем подбородке, его лепет.
Ки Сан улыбнулся.
- Думаю, он не просил Лунного пирожка выйти за него замуж. Хотя кто знает…
Кровь прилила к моему лицу.
- Хороший у тебя пояс, - он собрал травы с полочек и бросил в большой котел куриного рагу, что начал кипеть на огне.
- Ох, спасибо, Ки Сан-сан, - я подняла нож, который использовала, а потом опустила снова. Я отчаянно хотела забыть пояс и все, что он представлял – связь со смертью и всем, что бессмертно. – И что мы готовим на обед?
Он фыркнул.
- Мы? Я сварю настой и уйду к Масугу, - он улыбнулся мне. – Ты делаешь рис и подаешь с кусочками угря из кладовой. О. И редиска, - он указал на гору на разделочном столе.
- Я? – выдохнула я. – Одна?
- Ну, - сказал он, - теперь же ты посвященная. Я отправлю Лунного пирожка помочь тебе. Хотя, думаю, ему больше нравится говорить с Улыбчивой, да?
- Спасибо, Ки Сан-сан, - я была так рада, что буду готовить не одна, что не задумалась о его шутках над моими друзьями. У меня возник вопрос. – Ки Сан-сан? А они… Масугу-сан правда просил Миэко-сенсей выйти за него замуж?
Я видела, как дрогнули его плечи, но не опознала жест правильно.
- Я же говорил, Яркоглазая, о мужчинах и женщинах? Резня. Всегда, - только и сказал он.
* * *
Вскоре после того, как Ки Сан ушел с пряно пахнущим настоем, я оказалась посреди кухни с длинной палкой, которой Ки Сан прогонял крыс. Я держала его обеими руками, как меч. Как катану самурая.
Могла ли я? Могла стать такой, как Миэко и остальные? Как отец?
Я была в начальной стойке, ноги расставлены, меч передо мной в равновесии. Два поля. Я шагнула в сторону и вскинула меч, останавливая удар. Бутон бамбука.
Я услышала шум и развернулась, не подумав, и вскинула палку над головой, а потом опустила…
На голову Аимару. Ключ к Небесам.
Палка сломалась, я осталась с обломком в руках.
Не знаю, кто был потрясен больше – Аимару или я.
- П-прости!
- Все хорошо! – сказал Аимару, падая на колени. – Я в порядке! Ты меня не ранила, - он коснулся макушки, где появилась шишка. Он тряхнул головой и добавил с улыбкой. – Почти не больно.
- Прости, - повторила я, прижимая обломок палки к груди.
- Что…?
- Я не… я думала о танце Миэко и упражнениях отца с мечом, и… мне очень жаль, Аимару!
Он отмахнулся и шатко встал на ноги.
- Я точно не буду подглядывать за тобой.
- Я могла тебя ранить!
- Вот так? – он слабо улыбнулся и посмотрел вниз. Сначала я думала, что он не хочет смотреть мне в глаза, но потом поняла, что он смотрит на мой новый пояс. – Ты… посвященная.
- Да, я посвященная. Ты можешь говорить со мной, - я вдохнула, стараясь не думать о том, что сейчас сделала. – Прости, - я отбросила обломок. – Я… должна сделать обед для всех.
- Знаю, - сказал он. – Ки Сан попросил помочь тебе.
- Отлично, - я подумала о том, то можно ему поручить. Небольшая миска с рисом почти опустела. – Сможешь принести немного риса из кладовой?
Он нахмурился. Я не привыкла видеть таким его лицо, но так было все чаще.
- Ладно, - я вздохнула. – Вот. Если можешь присмотреть за огнем и убедиться, что он сможет нагреть котел с водой, я схожу за рисом.
Он улыбнулся.
- Это я смогу, Мурасаки-сан.
Я подняла длинный обломок палки, что сломалась о голову Аимару, и побежала к кладовой возле конюшни. Как всегда, там были крысы, они смотрели на меня, как на нарушителя. Я замахнулась на ближайшую (Ключ к Небесам), и они разбежались, я не успела взмахнуть ни разу больше.
- Стоит завести кота, - проворчала я, стараясь сдержать дрожь. Справа был полупустой мешок риса, и я схватила его. И когда я подняла мешок на спину и почти дошла до кухни, я поняла, что в день прибытия мы втроем несли его.
Видимо, камни мы носили не зря.
* * *
Мы готовили обед, Аимару рассказывал, что знал о Масугу. Я уже это знала. Он спросил, как я заслужила пояс, но я призналась, что понятия не имею.
И, конечно, мы не знали, кто отравил лейтенанта, хотя я рассказала ему о подозрительном поведении Миэко. Он был рад, что леди Чийомэ не подозревала меня.
- Кто-то явно… что-то искал.
- Да, - прошептала я, - но что?
Аимару пожал плечами и пошевелил бревна в костре.
- Они искали и тут. И в конюшнях.
Я забыла об этом.
- И, наверное, в комнате леди Чийомэ. Хотя я не знаю, зачем они это делают, - кто-то хотел себе болезненную смерть.
- Ну, - бодро отметил он, - этот кто-то ничего не нашел, иначе им не пришлось бы почти убивать Масугу-сана.
Он был очень тихим, когда я рассказала ему правду о куноичи. Что они были убийцами.
- О, - сказал он, помешивая рис. – Я догадывался.
- Я не буду этого делать. Я лучше умру.
Он солнечно улыбнулся мне.
- Все живое умирает, Мурасаки-сан.
- Знаю. Мне говорят так. И… просто Мурасаки. Или Рисуко. Прошу, Аимару.
Он кивнул, улыбка не исчезла.
Мы разнесли обед по всему месту. Только Чийомэ-сама и Братишки ели в большом зале. Ки Сан был с Масугу-саном, а остальные в Полной Луне были в Убежище. Красное в их одежде, что я сопоставляла с удачей, теперь казалось пятном крови.
* * *
Мы убирали после обеда, и вернулся Ки Сан. Он был мрачнее обычного.
- Один из Братишек остался с ним, - сказал он в ответ на вопрос, что мы с Аимару не озвучили. – О нем можно не тревожиться – маковый сок вышел с потом, настой помогает.
Он увидел мое облегчение, потому добавил:
- Но он будет слабым до Нового года, думаю. Не сможет ухаживать за всеми вокруг!
Аимару покраснел, хоть и улыбался.
- Мы всех накормили, Ки Сан-сан.
- Я заметил, - рассмеялся повар. – И никто не отравился! У вас удалось. А теперь прочь с кухни, Лунный пирожок. Братишка ждет тебя, чтобы преподать урок.
Аимару тут же подчинился, поклонился Ки Сану, показав шишку, улыбнулся мне на миг и исчез за дверью.
- Ты сломала палку от крыс, Яркоглазая?
- Я… - я подняла обломки палки.
- И это связано с милой шишкой на голове Лунного пирожка?
- Я не могу, - прошептала я.
- Не можешь?
- Не могу… - я помахала обрубком воображаемого меча. – Не могу.
- Ах, - Ки Сан забрал этот обломок и бросил в огонь. Я смотрела, как сосна загорается.
Глаза наполнились слезами, пока я смотрела, как горит рукоять меча.
- Отец… - горло сжало. – Отец… последнее… что он сказал… Не навреди.
- Ах.
- Когда лорд Имагава… захотел, чтобы он… снова стал… самураем.
Он наточил мечи и отложил их. Надел одеяние писца. Поклонился Ока-сан, что пыталась не плакать, потом сестре и мне. Он развернулся и ушел, но я побежала за ним. Он замер под старой вишней, что росла над небольшим храмом духу леса. Я хотела, чтобы он обернулся, но он этого не сделал. Я хотела коснуться его, утащить в дом, но я не могла.
- Ото-сан! – крикнула я.
Его спина была прямой, ноги на ширине плеч – Два поля. А потом невероятно тихим голосом отец сказал: