Ки Сан даже не оглянулся, окликнув ее:
— Их занятия, — сказал повар, усмехаясь, — не для девочек, слышите? Давайте уже, помогайте Яркоглазой.
Тоуми фыркнула, а Эми нахмурилась. Но Эми всегда хмурилась.
— Что мы делаем, Ки Сан-сан? — спросила я.
Повар в этот раз искренне улыбнулся.
— Что ж, Яркоглазая, — сказал он, — умеешь управляться с ножом?
— Ножом? — спросила я.
Тоуми вдруг заинтересовалась разговором. Эми все еще хмурилась.
— Сможешь справиться с этими длинными бобами? — он указал на гору длинных тонких стручков фасоли.
— Бобы? — фыркнула Тоуми.
— Бобы, — сказал Ки Сан, улыбаясь шире. — Хочу, чтобы вы напали на эту гору фасоли, очистили и одолели, разнеся ее в пюре.
Тоуми смогли лишь фыркнуть.
— Ты держала нож, Соколик?
Ее глаза вспыхнули.
— Идите уже сюда, — сказал он, указывая на разделочный стол, — и учитесь.
Я не хотела рассказывать, что Ока-сан учила меня резать овощи, что я училась держать длинный острый кухонный нож, что я даже начинала учить сестру управляться им. Я не хотела, чтобы Тоуми ненавидела меня еще больше.
Ки Сан принес три сияющих изогнутых ножа, каждый был размером с мою ладонь, и мне не нужно было изображать удивление. Сталь сверкала. Края были ровными и острыми.
Мечи Ото-сана были не такими красивыми и опасными.
Тоуми потянулась к тупой стороне ножа.
— Не делай так при мне с хорошим лезвием! — рявкнул Ки Сан. Он ударил Тоуми по пальцам и провел ножом по бамбуковой палке, на которой сушились травы. Сначала бамбук показался нетронутым, но вдруг рухнул, разрубленный на две части, травы рассыпались на стол. — К ножу относитесь с уважением, ясно? — он передал нож потрясенной Тоуми, чтобы она взяла его за рукоять.
Мы с Эми осторожно взяли свои ножи за рукоять.
Но тут я задумалась: если бы он хотел, чтобы мы взяли ножи за рукояти, зачем он дал бы их лезвиями вперед?
Он показал нам — почти как мама, почти как я, когда пыталась научить Усако — как проводить ножом по овощам, как другой рукой придерживать еду, осторожно держать пальцы вдали от лезвия. Вскоре мы резали, а он готовил остальные блюда обеда, отдавая нам указания насчет нарезки, прося нас не спешить.
Стало вскоре очевидно, что Тоуми недовольна, что ее горка самая большая из трех. Я знала, что могу резать быстрее нее, но не хотела ее злить, так что перекладывала понемногу стручков в горку Эми, которая работала методично, смотря на то, чтобы острое лезвие не задело ее пальцы.
Порой мы слышали стук или звон из столовой. И пока мы резали, эти звуки казались важнее, чем то, что мы делали.
Когда стручки кончились, Ки Сан отошел от большой кастрюли с курицей.
— И у всех остались пальцы? — спросил он. Мы вытянули руки. — Хмм, ни крови, ни срезанных ногтей? Думаю, я придержу вас на кухне подольше! — он посмотрел на три горки. — Молодец, Улыбчивая! Быстро сработала! — Эми и Тоуми посмотрели на горки и растерянно обнаружили, что горка Эми теперь самая большая. Ки Сан подмигнул мне.
* * *
За обедом Миэко снова поставила рядом с собой миску риса, снова вонзила туда палочки Кунико. Она будет делать так еще семь недель. Вскоре это перестало быть зловещим, а стало привычным. Ритуал повторяли, что смерть человека казалась осязаемой. Естественной.
Нас отправили чистить купальни. Маи и Шино научили нас сушить их, ополаскивать и наполнять из большой цистерны, где хранилась вода. Шино сказала нам, точнее, Тоуми, потому что девушки не стремились говорить со мной и Эми, что воду приносят из ручья, потому Полная Луна тут и стоит, чтобы у них всегда была вода.
Как только купальни были наполнены заново, мы разожгли огонь, чтобы все нагрелось к вечеру.
* * *
Дни пролетали быстро. Утром мы помогали с завтраком, потом шел урок — пения, танцев, игры на инструментах. Редко были уроки о ритуалах. Я решила, что этому нас научат, когда мы будем в бело-красной форме посвященных.
Уроки всегда вели те, кто старше, и они менялись так часто, что не всех мы помнили по имени. Я запомнила одну по имени Мицуки, чей голос напоминал шорох мыши в листве, она учила нас скучным утром ходить как леди.
Страннее всего было упражнение, когда нас заставляли носить камни. Каждой давали высокую стопку камней, которую мы несли из одного конца двора в другой. Холодные камни царапали ладони. На следующий день мы несли их обратно, в дождь, снег и солнце.
Не удивительно, что я всегда приходила последней.
С нами почти всегда были Маи и Шино, которых Эми называла Сестрами-редьками, и Фуюдори. Мягкие слова девушки с белыми волосами ранили больнее насмешек двух других девушек.