— ОТПУСТИ! — потребовала она.
Миг я боролась, мы сцепились в смертельной игре. Мышцы Фуюдори напряглись, лицо искривилось и уже не было милым.
— ОТПУСТИ!
— Хорошо, — сказала я и послушалась.
На миг на лице Фуюдори вспыхнул триумф, она держала чехол. И тут же выражение сменилось отчаянием, ведь она потеряла равновесие, тонкая ветвь под ее правой ногой треснула, и она полетела прочь от ствола с огромными глазами и раскрытым ртом. Она падала во тьму, мимо веток тсуги, которую перепутала с сосной, громко ломая ветки на пути, пока не ударилась о твердую землю со стуком, что напоминал стук упавшего перезрелого персика.
Цветы на земле…
Не было цветов на вершине огромной старой тсуги, за которую я цеплялась. Холод впивался в мои пальцы, а ужас — в мой живот.
Снежинки парили вокруг меня, появляясь из ниоткуда, падая в пустоту. Тишина. Подходящий звук для снега.
И внизу ждала смерть.
Не цветы.
Солдаты погибали быстро…
Месяцами после этого ночи мне не давал покоя сон — вид огромных глаз Фуюдори, ее беззвучный крик, ее белые волосы, разлетающиеся при падении с дерева во тьму.
* * *
Я медленно спускалась с верхушки дерева. Пальцы дрожали, руки и ноги гудели от напряжения. Я плакала, из носа текло, слезы впитывались в мою тонкую накидку, от этого было еще холоднее, если это было возможно.
Я не хотела спускаться. Не хотела видеть, что стало с Фуюдори. Часть меня боялась увидеть ее изломанное тело, другая часть представляла, что там будет девятихвостый лис, смеющийся надо мной, готовый наказать меня за попытку перехитрить.
Но когда я добралась до последней ветки дерева, меня ждало другое зрелище.
Леди Чийомэ стояла, опираясь на Ки Сана, чья голова была перемотана. Я не могла сказать, кто из них кого держал. Братишки двигались скованно, чего я за ними не замечала, они накрывали белой простыней тело. Тело Фуюдори.
Там стояла, шатаясь, Эми с Аимару, держащимся за голову, а еще Тоуми, Сестры-редиски, Сачи и все остальные. Даже Масугу был там, и его, конечно, поддерживала Миэко. Но он стоял неровно, укутанный в несколько накидок.
Наверное, я вскрикнула, потому что все тут же посмотрели на меня. Я хотела спрятаться, я чувствовала, что мое поражение, трусость и позор были очевидными для всех. Мои слезы полились сильнее.
Чийомэ-сама подошла к стволу и прищурилась.
— Что ж, — прохрипела она, — думаю, я не прогадала, купив тебя. Служи мне с честью.
Она опустилась с усилием на колени и поклонилась. Низко. Коснулась седыми волосами земли.
Я потрясенно смотрела на остальных. Хохлатка повредила госпоже разум?
Они тоже были удивлены, но один за другим, или вместе, как в случае с Миэко и Масугу, они следовали ее примеру.
Последними остались Тоуми и Эми. Тоуми фыркнула и оскалилась, но посмотрела на простыню на Фуюдори, а потом на меня. Она кивнула и тоже опустилась на колени. Не низко, как остальные, но это, как и поклон леди Чийомэ, впечатлило меня сильнее всего.
Эми улыбнулась. Улыбнулась! И беззвучно сказала мне: «Мы слышали» и «Спасибо».
И затем она тоже поклонилась у подножия тсуги, а снег тихо падал на землю.
Эпилог:
На земле
Все обитатели Полной Луны пошли на ночлег, хохлатка все еще действовала в их крови.
Мы отвернулись от накрытого тела Фуюдори. Некоторые шли в большой зал. Некоторые — в общежития.
Никто не шел в Убежище.
Я не могла идти с остальными. Я дрожала от осознания случившегося сильнее, чем от холода зимней ночи. Я не могла думать о сне вообще.
Я тряслась весь путь в купальни, где всегда было тепло и приятно, несмотря на тяжелую работу нас с Эми и Тоуми. И там не было воспоминаний о Фуюдори-кицунэ. Фуюдори-куноичи. Фуюдори-убийце.
Когда я ушла от повалившего сильнее снега в маленькое здание, я расслабилась в тепле, а потом заметила, что тут уже были двое — Эми и Аимару. Ее лицо было мрачным, как и всегда. Его лицо было пепельным, и синяк от удара казался черным в свете свечей. Но он улыбался.
— Мы подумали, что ты придешь сюда.
Я смотрела на них.
— Нужно вычистить купальню, — сказала Эми, словно это было важнее всего. В чем-то так и было.