Annotation
Влиять на тебя может многое. Миллион случайностей нужен для того, чтобы подготовить лавину закономерностей. Но лишь один каким-то своим действием запустит её, и ты погибнешь. Таково проклятье богини. Такого врага рисует Аяна.
Ефименко Мария Константиновна
Ефименко Мария Константиновна
Рисую судьбу!
Миниатюрку, пожалуйста!
Весть об объявленной войне пришла в город недавно. Ничего ещё не началось, но люди уже паниковали и бегали, как муравьи в растревоженном муравейнике, с одной лишь разницей - прежде чем засуетиться, все замерли, словно какой-то древний дух вдруг остановил время.
- С эльфами?
- Напасть на эльфов?
- Истребить их? - раздавалось в тавернах и на работавшей ещё ярмарке.
Ярмарка закрылась, таверны же ожили - туда пришли те, кому не терпелось высказать ругань или же похвалу.
- Король у нас не умнее зверька, который из-за одного жестокого ребёнка кусает всех, кто подходит к нему! Это бессмысленно и жестоко, напасть на эльфов! - утверждал какой-то стражник. Но его слова выглядели смешно и аляповато на фоне золотистого пегаса на его форме - герба империи.
- Кто бы говорил, господин, давший присягу! - возразил ему студент магической академии. - А не ваши ли, борясь с назревающим переворотом, нападали на мирных магов?
- Король не напрасно опасается переворота! - крикнул страж. - А вот эльфов боится - напрасно. Вы же знаете, что свою профессию, свой талант, мы выбираем один раз, и потом изменить это нельзя - только если боги зачем-то вмешаются. Эльфы - добрые, очень добрые, и мирные - у них мало воинов, мало кому из них приходит в голову связать жизнь с войной. А то, что случилось двадцать лет назад, было недоразумением!
- Ага, недоразумением! Что-то слишком уж эффективным недоразумением. И отчего тогда они границы закрытыми держат, если они ко всем добры? И отчего тогда эльфы ещё и очень жадные, - громко пробурчал грузный мясник. - Ничего не продают из полезного, кроме тканей. А ведь знают, что нам и древесина нужна, и травы нужны, и их фрукты. И колдуют они так, что если бы давали себя нанимать - у нас бы болезней давно уже не было. А не дают. Очень добрый народ.
- Истреблять только за ресурсы? Прошлый век! - высоким голосом сказал профессор, преподающий историю. - Но про "доброту" полностью с вами согласен: открыто эльфы ни на кого не нападали почти всю историю, но так не бывает, а, значит, рано или поздно они всё же покажут мощь своего оружия, и эту попытку лучше пресечь сразу, до того, как станет поздно.
- Да что вы все, издеваетесь? - выкрикнул студент.
Недалеко от спорящих, рядом с заклинанием-светильником, сидела девушка и рисовала. Серые линии и штрихи пока казались детскими каракулями, но постепенно картина обрастала всё новыми и новыми серыми чёрточками. Старые или уходили под давлением белой стирательной массы, или терялись в новых.
Она то поднимала голову, смотря на собравшихся, то опускала взгляд снова на лист. Одета девушка была как студентка местной академии - грубое серое платье с округлым воротником. Этот напряжённый вечер в таверне был последний раз, когда она надевала любимую форму.
Уже следующим утром, запустив длинные пальцы в негустые чёрные волосы, она стояла, запрокинув голову, и смотрела на стену, которую художникам было велено укрепить рунами. В платьях бы лезть на лестницы девушкам никто бы не позволил, поэтому одеты все были иначе.
- Художники, милые, пожалуйста... можно мне миниатюрку? - услышала она вдруг громкую мольбу вдалеке.
Повернув голову, она увидела две фигурки: худощавого мужчину и своего сокурсника, который стоял, сложив руки на груди и всем своим видом выражая заинтересованность.
- Пожалуйста, война же, я стражник, а уйду, и не будет у меня светлого воспоминания о жене!
- Сколько заплатите? - художник оценивающе осмотрел простую одежду этого собеседника.
- Я не могу заплатить. Я еле обновил доспехи и заклинания на них, и кое-как заплатил за новое оружие, у меня сейчас совсем денег нет.
Студент отвернулся. А мужчина пошёл к следующему. Выдавливая на палитру краски, девушка наблюдала за этим: хоть она и не могла слышать ответов однокурсников, по громким стенаниям мужчины догадаться о их содержании было нетрудно.
- Ну пожалуйста, ну жена же, я, а на войну...
- Да вернёшься ты, это ж эльфы! - не выдержала стоящая недалеко от девушки художница.
- Эльфы-то эльфы, знаю, что воинами у них почти никто не становится, но... стрелы у следопытов, заклинания у магов... - мужчина не плакал, но умолял, словно он и не стражник, который унижаться так не привык. - Да и леса у них большие, и прятаться они умеют, и если нам придётся их уничтожить - мы там не на год точно, куда дольше будем вылавливать!
- Размазня, а не стражник! - усмехнулась художница и взобралась на лестницу. - Аяна, руна против огня, это ж твой сегмент, так?
- Да, так... - ответила черноволосая девушка, что прошлым вечером рисовала ссору в таверне и несколько минут назад стояла и глазела на стену.
Она не понимала, зачем такая суета с защитами, эльфы на них вряд ли станут нападать. Изящные, утонченные, красивые и безумно добрые... Аяна не могла представить себе, как они штурмуют город. Слышала, конечно, что давно уже, пока она ещё даже не жила, эльфы всё же напали на их страну. Но потом выяснилось, что это был не приказ короля, а бунт отдельного гарнизона. Как пишут, это было неожиданно, и оттого страшно: когда светящимися комками и яркими искрами взвились над городом заклинания, а потом и стрелы градом застучали по крышам, стенам и броне, началась паника, которая всегда губит всё. Так взяли город, потом ещё, и ещё... дальше люди привыкли, что от эльфов зла ожидать можно, как и некой боевой мощи, и остановили, уничтожили. Потом эльфийский король извинился, возместил деньгами и упомянутыми мясником ресурсами, и люди поняли, что не стоит кровожадность не такой уж и многочисленной группы относить в целом к народу.