— Все равно, это неправильно, — проворчал старик, на всякий случай отодвигаясь от стойки подальше.
— А мы точно попали куда надо? – не выдержала и спросила Мэри, торопливо снимая мантию, под которой были надеты школьная плиссированная юбка и белая блузка.
— Ты бы еще галстук факультетский нацепила, — покачала головой женщина. – Или у твоего дружка такие интересные фантазии? – Мэри покраснела и опустила взгляд в пол. – А пришли мы именно туда, куда стремились. Или вы думали, что архив – это стеллажи, заваленные свитками, между которыми бродят допущенные счастливчики?
Юноши снова переглянулись; похоже, они и вправду так думали. Рита фыркнула. Она достаточно времени провела в маггловских архивах в той, прежней жизни, чтобы понять: все они похожи один на другой - точнее, похож допуск в них - и архив Визенгамота не был исключением.
— Ваш пропуск, — пробурчал старик.
— Вот, — Рита положила перед ним свиток.
— Что вам принести?
— Мне нужны документы, касающиеся закона о применении магии несовершеннолетними, а также все нарушения этого закона. И все дополнения и поправки к нему. А они, — кивок на сопровождающих журналистку молодых людей, — будут изучать все уголовные дела, рассмотренные Визенгамотом, начиная с 1950 года. Кого судили, за что судили и протоколы заседаний.
Старик нахмурился и исчез за неприметной дверкой, находящейся за стойкой.
— И зачем нам это? – спросил Снейп.
— Вам это совершенно не нужно, но это нужно мне. А так как вы мои стажеры, то обязаны помогать в сборе информации. Вы должны будете отобрать дела, связанные с убийствами и применением непростительных заклятий, а также законспектировать их, чтобы я не теряла зря время, перелопачивая тонны бумаг, — Рита посмотрела на стажеров. – Мэри, твоя задача - снять копии с тех колдографий, которые окажутся в делах, отобранных этими мальчиками.
— А зачем вам дела почти тридцатилетней давности? – Фабиан как зачарованный смотрел на стопку пергаментов, которая все росла и росла, и на деда, который все бегал и бегал в архив через неприметную дверь.
— Пока не знаю, — задумчиво проговорила Рита. – Интуиция.
— Вот, это по несовершеннолетним, — старик указал рукой на небольшую стопку, — а вот это дела, рассмотренные Визенгамотом в указанный период. - Стопка была куда больше первой, но гораздо меньше, чем предполагала Рита. Это обстоятельство заставило ее задуматься о том, что интуиция и на этот раз, похоже, не подводит.
Подхватив свою стопку, она села за первый попавшийся стол и принялась перебирать бумаги.
Указ о разумном ограничении колдовства несовершеннолетними волшебниками датировался 1875 годом. Кому впервые ударило в голову, что детей нужно ограничивать, было не вполне ясно - в документах эти данные не указывались.
Контроль шел все-таки через палочку, причем, зарегистрированную палочку. Если вдруг так получалось, что подросток брал чужую, то никакого контроля не было. Рита вдруг вспомнила, что Том Реддл когда-то стащил палочку у своего дядьки Морфина, прибил своего папашу, а также деда, бабку и еще пару родственников до кучи, после чего вернул палочку Морфину, который до сих пор гниет в Азкабане за убийства магглов, которые он не совершал.
Журналистка отодвинула в сторону пергамент с описанием Указа. Ее смущала фраза «разумное ограничение» в формулировке. Не полный тотальный запрет, а разумное ограничение. Рита вернулась к изучению Указа. Как оказалось, существовал подробный список заклятий, которые подростки не должны были употреблять. Список, кстати сказать, был сравнительно небольшим, но вот в 1947 году его пересмотрели, и с этого времени он включал в себя практически все заклятья, известные самой Рите. Журналистку позабавило, что Круциатус в этот список не попал.
Единственным оправданием для колдовства вне школы являлась прямая угроза жизни.
Под этим уточняющим параграфом стояло несколько подписей, в том числе и подпись Альбуса Дамблдора.
«Интересно, он тоже всю эту ересь сюда вносил, или просто подмахнул подсунутый документик?» — Рита сосредоточенно перебирала пергаменты.
Несмотря на то, что ограничение сейчас было довольно существенным, дел по злостному нарушению правил насчитывалось всего два. И оба они рассматривались в тот самый год, когда поправка была введена в действие. Скорее всего, это было сделано для объявления серьезности намерений. В обоих случаях палочки нарушителей были показательно сломаны.
«Глупости какие, а что мешало этим подросткам приобрести новые, хоть и нелегально? — вопросов было много, ответов на них не находилось. – При этом из школы они исключены не были, и как тогда они вообще занимались без палочек? Интересно, очень интересно».
Дальше шел перечень тех, кто отделался письменными предупреждениями. Этот список был довольно внушительный, в него попали и Снейп, и оба брата Блэк, и братья Пруэтты… Рита даже саму себя нашла в этом списке. А вот Лили Эванс и Джеймса Поттера в нем не было.
Ответ на этот вопрос нашелся на следующем пергаменте.
Оказывается, существовала поправка, которая гласила, что иногда случаются исключения из правил, и контроль снимается досрочно. Так с Лили Эванс, Джеймса Поттера и почему-то Ника Эйвери он был снят в 1972 году, то есть, когда им исполнилось двенадцать лет. Причиной снятия контроля послужило некое пророчество.
— Что? Какое пророчество в 1972 году?! – Рита не сдержалась и вскочила со стула.
Ее недобровольные помощники удивленно посмотрели на журналистку.
В середине свитка нашелся текст пророчества, которое послужило поводом для такого оригинального решения.
«Красноволосая сможет заинтересоваться светлым, на чьих делах налет тьмы, когда поклонник ночи оставит их наедине. И родится из этого союза тот, кто станет ведомым и будет способен побороть тьму. Но только в том случае, если родная кровь красноволосой невзлюбит магию всем сердцем, изо дня в день видя ее проявления».
— Так, понятно, что ничего не понятно, — бормотала Рита. – Почему все решили, что речь идет именно о них? Мэри! – внезапно крикнула женщина. – На вашем втором курсе в школе были рыжие девчонки, кроме Эванс?
— Нет. Когда мы учились на первом курсе, Молли Пруэтт как раз заканчивала школу, и на втором Лили была единственной - во всяком случае, такой рыжей, что это бросалось в глаза. А что?
— Хорошо, но почему всех троих? Хотя, про Поттера понятно, он мог в гости напроситься и доставать Пэт. Но при чем здесь Эйвери? Мэри, как будущие Поттеры начали встречаться?
Снейп уставился в свой пергамент, но Рите было пока не до него.
— Ну, Лили говорила, что этот придурок Эйвери запер их в какой-то кладовке, а пока они выбирались, видимо, оценили друг друга на новом уровне.
— Вопрос, что они вообще забыли в кладовке, оставим открытым, не все так просто и романтично, как кажется. А вот кто мне ответит, когда у Эйвери возникла такая нездоровая тяга к тому, чтобы всех закрывать в тесных помещениях?
— Да как раз на втором курсе, — тихо ответил Северус.
— Вот оно как… Значит, все, что здесь творится, обусловлено пророчествами. А директор, как оказалось, верит во всяческий мистицизм. Какова вероятность того, что Ники запер бы эту парочку в какой-нибудь маггловской кладовке? Ноль целых хрен десятых, но Альбус решил все же перестраховаться и снять контроль со всех троих. Почему он вообще решил, что речь идет о них? Непонятно, но, возможно, он умеет как-то толковать все эти хреновы пророчества. А почему контроль не сняли с Гарри? - прошептала Рита, обращаясь к самой себе. - «Да потому, что в то время Альбус уже не был председателем Визенгамота», - ответила она мысленно. - Снейп! – парень вздрогнул и уставился на Риту. – Прекращай при мне страдать по этой рыжей, у меня изжога начинается от твоего выражения лица.