Глава 10
Гости уже прибыли, когда Грин и Джорлан приехали в поместье Рейнардов. По традиции обед был мероприятием для достаточно узкого круга лиц: Септибунала и ближайших друзей Ани. Сначала Герцогина одарила парочку сдержанно-неодобрительным взглядом. А потом подмигнула. Грин начала оправдываться.
— Я прошу прощения, Аня, мы…
Герцогина подняла руку.
— Не беспокойся об извинениях, мне совершенно ясно, почему вы опоздали. — Она пристально взглянула на Джорлана. Тот внезапно притворился заинтересовавшимся затканным цветами ковром.
Герцогина продолжила.
— И я не спрашиваю, как ты поживаешь, Джорлан, поскольку могу видеть по искоркам в твоих глазах, что более чем прекрасно.
Трапеза, проводимая после скрепления, должна была засвидетельствовать интересующимся отцам и матерям, что их сын никак не пострадал во время ночи скрепления. Обычно это было веселое, радостное событие для всех за исключением неестественно мрачного имя-носящего.
Но сейчас был не тот случай.
От замешательства на щеках Джорлана выступил легкий темный румянец.
— Не стыдись. — Аня похлопала его своим холофаном, разворачивая его планки со звуком, напоминающим миниатюрный разрядный шторм. — Я предпочитаю видеть тебя выглядящим так, чем как-то иначе.
— О, а вот я предпочту видеть его немножко по-другому, — сострила Грин, качестве гордой имя-дающей начиная отпускать шуточки. Она озорно ухмыльнулась. Аня фыркнула.
Джорлан одарил их сдержанным взглядом.
— Вы обе отвратительны.
Они засмеялись.
— Лучше привыкай к этому сегодня вечером, мой яркопламенный дракон. Сегодня — ночь, когда на тебя посыплются все подковырки гостей.
— Мерзкий обычай. Так я выгляжу по-другому? — Он сделал мечтательное лицо. Герцогина захихикала.
Гости собирались добродушно поддразнивать его касательно потери вуали и первого знакомства в жизни с более тонкими наслаждениями.
— Насколько неприятно это окажется?
— Достаточно неприятно. — Предостерегла Грин. — О, они облекут это двусмысленностями, чтобы постараться посильнее ужалить. — Она одарила его ослепительной улыбкой. Встав на цыпочки, с чмоканьем поцеловала в щеку.
— Тогда я заранее благодарю за будущую поддержку — вас обеих.
— Мы ее обещали? — с притворной серьезностью осведомилась Аня у Грин.
— Не припоминаю. — Ухмыльнулась Грин.
Джорлан закусил изнутри щеку, пытаясь не показать улыбку. После ванны он пребывал в самом замечательном настроении. Казалось, что все его чувства ожили и поют внутри. Такого он никогда не ожидал. И он был достаточно умен, чтобы не пренебрегать ими. В Грин всегда было что-то такое…
Грин передала свой плащ Биллингс.
— Так и Септибунал тоже здесь?
— Да, все семеро, включая эту… эту…
— Выскочку? — услужливо подсказал Джорлан.
Аня задохнулась.
— Джорлан!
Глаза Грин и Джорлана весело встретились.
Аня продолжила:
— Сегодня последний раз, когда этой… этой особе будет дозволено оказаться в моем доме!
— Будем надеяться, что она не слишком испортит празднование. — Настроение Грин слегка увяло. Клаудин раз за разом превращала в руины ее самые незабываемые события.
Биллингс подошла выразить свои поздравления Грин. Аня воспользовалась случаем, чтобы переговорить с внуком в стороне.
— Все так, как я и говорила, не правда ли? Ты доволен и моим выбором и результатом.
Джорлан мгновение помолчал. Затем спокойно ответил.
— Я всегда предпочитал право выбора, Герцогина, как ты, кажется, знаешь. И я говорю не о Грин, а о поведении, к которому меня принудили.
— Я знаю, что ты не имеешь в виду ее. Ты думаешь, я не видела, как ты высматривал ее все эти годы — прячась наверху всякий раз, когда она приезжала с визитами?
Джорлан залился краской.
— Я всегда знала, что ты желаешь ее.
— Не больше, чем свою личную свободу, — огрызнулся он.
— Ты не можешь сказать мне, что не наслаждался своей скрепляющей ночью, любой может судить по твоему лицу.
— Я говорю не об этом, — приглушенным голосом заявил мужчина, — я говорю о решении, принимаемом украдкой от меня… от всех мужчин.
Аня рассердилась.
— Снова об этом?
— Всегда об этом. То, что я доволен своей имя-дающей, не значит, что я оставил свои убеждения. Мне просто кажется наилучшим выбором полностью изучить оба пути. Я не буду отгораживаться от Грин, поскольку она много значит для меня и моей жизни. Однако всегда буду поступать, как сам считаю нужным. Я не забыл, что она предложила за меня цену, прекрасно зная мое отвращение к установленному порядку.