Честно говоря, наниматься к незнакомым восьмидесятилетним магам — последнее дело. Матерые или начинающие матереть колдуны шхэново требовательны к недоучкам, презрительны, платят мало, работать заставляют много и все время поучают, считая себя самыми умными. Но некромант, продрыхший всю ночь на полу, матерым не выглядел.
Тот некоторое время раздумывал. Гельда поставила перед нами тарелки с блинами, и я набросилась на свою. Еда. Настоящая, обжигающе вкусная, сытная еда. За год в академии я уже отвыкла, что у еды, которая находится в тарелке может быть нормальный, не картонный вкус. А может, Гельде помощница понадобится? Она жалостливая, может нанять.
— Прокормить ее будет сложно. — прокомментировал молчащий до этого маг.
— Девочка — растущий организм. — ворчливо отозвалась Гельда и с чего-то погладила меня по голове. Потом положила мне добавку и ударилась с некромантом в обсуждение каких-то недавних городских событий. Точнее, она обсуждала, а некромант нехотя поддакивал. У меня возникло ощущение, будто это завтрак в настоящей семье, Гельда заботливая мамаша, этот Вел — молчаливый, но добрый отец, и сейчас они меня начнут расспрашивать об успехах в академии, без упреков, без требовательных угроз, а просто… гордясь мной? Блин встал поперек горла, и дожевывала я уже медленней. Хуже, не когда у тебя чего-то нет, а когда ты осознаешь, что у тебя этого и не будет.
— Так что, Тай, у тебя действительно есть дракон? — спохватилась она, решив допросить теперь и меня. Я вообще-то думала, она спросит раньше. — Из тех, которые иногда над нами пролетают? Гонцов?
— Ну вроде этого. — согласилась я.
— Здоровая наверно зверюга, и как ты с ним управляешься? — лицо у нее особо впечатленным не было, так, слегка заинтересованным. Наверно, общаясь с темным магом, она отучилась удивляться. Мощная тетка.
— Он послушный. Осенью, когда я в академию вернусь, наконец летать начнем. Ротар за лето крылья разработает. — похвасталась я. Дома все равно не выйдет, сразу будут неминуемые вопросы, а чего раньше-то летать не научился.
— Ротар? Странное имя.
— Попрыгун. С древнего наречия орков. — я коротко пересказала свои злоключения, когда я наступила на его яйцо. — Ну в общем, выпрыгнул он, я его отшвыривала, он обратно. Вот и назвала Ротаром.
Тетка наконец отсмеялась. — Забавный у тебя наверно дракончик.
Дракончик? Ротар?
— Да не, он уже с лошадь вымахал.
— Так тебя зовут Тай, да? — подал голос некромант. Я подумала о том, что до него как-то замедленно все доходит, как сквозь туманное марево, и когда я рассказывала, он почти не слушал, а только думал о чем-то. — Ладно, ты принята. Пять золотых в неделю. Жить будешь… ладно, можешь на чердаке место занять, только ничего в доме не трогай! И не думай, что быть помощником некроманта это просто! Это ответственная и серьезная работа! — это была бы действительно серьезная и прочувствованная речь, но он снова качнулся назад, ища невидимую спинку стула, чуть не грохнулся, вцепился в край стола и перевернул на себя тарелку с блинами. Нет. Я точно не помню, когда я так ржала.
Потом мы пошли к его дому на окраине, и жители расступались в стороны, пропуская нас вперед, будто мы были королевским кортежем среди простолюдинов. Нет, что-то определенно в этом отношении есть, если не думать о том, что это оскорбляет. Дом у некроманта оказался двухэтажным с давно и успешно засушенными клумбами, видно доставшимися от старых хозяев. Сорняки, как более живучие, еще держались. Забор вокруг дома увивал темно-зеленый плющ, какой часто попадается на склепах, дорожка была покрыта комьями земли, потом я поняла, откуда они взялись, у стены дома стояли две грязные лопаты. У меня холодок по спине пробежал. Вряд ли он огород вскапывал.
Дом был темный, душный и пыльный. Но одновременно все вещи стояли на своих местах. Не думаю, что некромант часто убирался, он просто ничего не трогал. На втором этаже была здоровая библиотека, куда мне ходить было запрещено, и еще две комнаты со снадобьями, порошками, сушеными реагентами и всякой некромантической дрянью вроде ножей, черепов и крови в склянках. Туда мне тоже ходить запрещалось. Дверь в спальню была приоткрыта, и мельком я увидела его кровать со скомканной постелью. Что-то мне подсказывало, что скомкала ее не страстная ночь в объятиях какой-нибудь жертвенной девы, а постоянные непроходящие кошмары. Да и темноту он любил скорее потому что в ней было проще переживать похмелье.