— Но король… Разве его ученые не пришли бы к тем же выводам, что и вы? — Пьер подышал на озябшие руки, чтобы их согреть. — Почему он позволяет обвинять волков, даже если все говорит против них?
— Потому что на них легче охотиться, — отозвался Малески. — Вид мертвых волков успокаивает людей. В подобной всеобщей облаве довольно велики шансы, что загонщики поднимут и обеих бестий. Это как с рыбами в большой сети: в данном случае волки — случайный улов, в то время как истинная цель рыбака — два особых экземпляра. — Он указал на опушку леса. — Загонщики выходят. Охрани нас Господь от ретивых выстрелов или попадания из орудия убийства нашего итальянского друга.
Двести человек на холме пришли в волнение. Они тоже заметили движение среди деревьев и подняли мушкеты. Итальянец непрерывно бормотал себе под нос, распалял себя, взводил курки своего орудия и крепко прижимал к плечу приклад. И хотя основной вес приходился на деревянную треногу, которая смягчала убийственную отдачу, тем не менее, с каждым выстрелом стрелок получал основательный тычок.
Первый загонщик вышел из леса, размахивая красным флажком, чтобы дать сигнал, что за ним сейчас, последуют еще четыреста человек и что охотникам ни в коем случае нельзя спускать курки.
Поданный им знак подтвердил вой рожков на обоих холмах, но дула мушкетов не опустились. Слишком велик был страх, что неожиданно выпрыгнет из-за деревьев бестия, и десять тысяч ливров получит соперник.
Понемногу на луг выступила первая волна загонщиков, на их лицах читалось облегчение, что они не столкнулись с ужасным существом. Пики, вилы и простые палки, которые они несли с собой для защиты, давали лишь мимолетное ощущение безопасности. Узкая полоса утоптанного снега перед лесом заполнилась людьми, до Жана и его сына долетали обрывки разговоров. Кто-то смеялся.
— Похоже, Дюамель снова потерпел поражение, — заметил Пьер, стараясь, чтобы его слова не прозвучали слишком уж весело. — Готов поспорить, его и драгунов скоро отзовут. Беспокойство среди людей растет. И сегодняшний день не улучшит положения.
Жан смотрел на второй холм, где как раз различил по роскошному платью графа. Тот сидел верхом, уперев одну руку в луку седла, и внимательно всматривался в равнину. Вероятно, он тоже радовался, что капитан ничего не добился своей облавой, разве что прикончил десяток волков.
Малески поднял голову.
— Еще не все кончено.
Не успело стихнуть последнее его слово, как загонщики на северной оконечности леса громко завопили. Внезапно они бросились врассыпную, пытаясь как можно скорее убраться из подлеска. Пятясь и убегая, они выставляли перед собой примитивное оружие. Разумеется, суматоха не укрылась от охотников. Дула мушкетов сместились и нацелились на северную оконечность. Стрелки не обращали внимания на сеть красных флажков, которые должны были удержать пальбу — но внезапно мимо загонщиков метнулась, используя людей как прикрытие, серая тень.
Жану показалось, в бестии он узнал младшего сына.
— Это он, — шепнул он Пьеру и напряженно уставился на итальянца, который, тихонько нашептывая, изготовился пить залп.
Но прежде чем бестия окажется у него на мушке, ей надо Пино миновать еще охотников на первом холме. Невзирая на предостерегающее рявканье драгунов, случилось худшее. Кто то из охотников выстрелил, не обращая внимания на «гонщиков, и тут же снова загремел знакомый протяжный грохот мушкетов. Крестьяне на вытоптанном лугу бросались и снег, надеясь уберечься от смертоносного града. Одному удалось даже проскользнуть под защиту гранитных валунов, но десятки пали под пулями или получили различные раны. Равнина заполнилась криками, перекрывавшими несмолкаемый гром выстрелов.
— Шум, как на поле сражения, — с чувством сказал Малески, даже не думая поднимать оружие. — Бедолаги.
Но охотникам на первом холме застила глаза обещанная королем награда. Они перезаряжали снова и снова, давались все новые залпы, а снег опять и опять окрашивала кровь загонщиков. Охотничья лихорадка перекинулась и на остальных. Итальянец соблазнился на неверный выстрел. Дальнобойность осадного мушкета была колоссальной, и пуля тут же попала в крестьянина. Тому попросту оторвало руку, а сам он повалился как подкошенный. Отчаянно ругаясь, итальянец перезарядил. Его как будто не беспокоило, что он натворил.
Да и бестии удача тоже изменила.
Она почти миновала первый холм, но вдруг взвизгнула, гротескно подпрыгнула и пробежала лишь еще несколько неверных шагов, прежде чем в нее ударили вторая и третья пуля. Тварь была уже настолько близко ко второму холму, что Жан и Пьер отчетливо видели рваные раны у нее на теле и красные пятна на снегу.