Я сидела рядом и держала его за руку, отслеживая пульс. Слава богам, он был ровным. Некоторые лечебные заклинания я знала, но этот опыт будет для него даже похуже огненного заклятья. И к кому бежать, шхэн бы это побрал? А, к Гельде, точно. Она о своем любимом некроманте позаботится. Шхэн, еще бы дорогу к нем вспомнить. Далекий лес тускло шелестел ветками, пели какие-то ночные птицы, резкими отрывистыми криками, словно пугая самих себя. Пальцы некроманта шевельнулись, потом он медленно сжал мою ладонь. Живой. Я держала его руку осторожно, словно хрупкие разбитые черепки.
— У нас проблемы? — тоскливо спросила я.
— У нас проблемы. — согласился он.
Глава тринадцатая
— Ничего, мы уже дойдем скоро. — пыхтела я, пытаясь утешить. В утешении некромант не нуждался. По виду он вообще ни в чем не нуждался, у него было абсолютно непроницаемое, застывшее лицо, как гипсовая маска. Скорее, я пыталась успокоить себя. Он был длинный и шхэново тяжелый, и хоть лишь слегка опирался на мое плечо, я чувствовала себя как древний проклятый маг, которого по преданиям заставили держать небо. Но облегчение, что он жив, придавало мне сил. Я бы его и до границы соседней империи доперла, если надо.
Веофелий ничего так и не сказал мне, но то и дело я ловила на себе его странный, какой-то задумчивый взгляд. В нем не было никаких нормальных эмоций, которые можно было бы распознать и подготовится к ним, и смотря в его глаза, я словно проваливалась в непонятную глубину. Вообще никаких. Так смотрела на меня Тьма-за-гранью, безразличная, живая, необъяснимая. Некромантская сущность.
— Извини. Я неправильно кости разложила, да? Из-за меня ритуал сорвался? Как только тебе лучше станет, я уеду. Зачем тебе такая бездарная помощница. Извини. — снова повторила я.
Он смотрел. Глаза как черные провалы. Страшно, оценивающе. И ничего не говорил.
— Вел, ты меня слышишь? Шеф?
Он медленно разлепил губы. — Слышу.
И все. Я ненавижу такие ситуации, когда не знаю, чего ожидать. Суетишься, волнуешься, непонятно чего боясь. Ну наори же. Обвини меня. Только не молчи, придурок! Не надо этой шхэновой тишины. Да я знаю, я виновата, я где-то напутала и причинила тебе боль, ну скажи же это, козел! Ну почему с ним вечно что-то случается? Он бы и в ведре утонул со своим везением.
— Из-за меня ритуал сорвался, да? Я что-то сделала?
Он снова молча посмотрел на меня и отвернулся. Шхэн, если это из-за меня на самом деле, я же из-за чувства вины сдохну… будь некромант более хлипким, и такой удар бы его прикончил. Швырни его о стену с такой силой, он мог бы ее пробить. Больше никогда не буду участвовать в ритуалах за все золото мира. Никогда.
До дома мы добрались с трудом, шатаясь и держась за стены, Веофелий кое-как поднялся на второй этаж и не раздеваясь рухнул на кровать, отрубившись еще до того, как голова коснулась подушки. Кажется, дойти сюда стоило ему больше сил, чем он показывал. Мучаясь от чувства вины, я стащила с него сапоги, уставившись на его полосатые, застиранные до неопределенных оттенков носки. С черной одеждой они смотрелись настолько нелепо, что некоторое время я просто тупо смотрела на них, забыв, что собиралась сделать. Интересно, какие у него еще тайные пороки? Белье с сердечками? Маг, носящий полосатые носки архимагистром никогда не будет — это незыблемое, хоть и нигде не написанное правило, как законы Вселенной. Но главное, жив. Я стащила с него верхнюю куртку, с трудом, уперевшись ногой в кровать, вытащила из-под него одеяло, укрыла его. Длинные ноги нелепо торчали как жерди, свешивались с кровати, нормально подвинуть я его так и не смогла. Глядя на Веофелия, хотелось прибавить — горе луковое, как любит укоряюще говаривать моя двоюродная бабка. Темные волосы. Именно тот цвет, который принадлежит самым отъявленным грешникам, темный с перцем, уже отливающий то ли сединой, то ли пережитым в жизни. Странный человек. И не только потому что некромант. Видывала я темных магов всяких, а этот такой неуд… неважно. Безобидный, добродушный и просто притягивающий неприятности. Пусть себе спит. Я без сил рухнула в стоящее в углу кресло. Как только я разобралась с некромантом, они у меня как-то сразу закончились. И еще оказалось, что я трясусь мелкой дрожью. Я просто не могла заставить себя встать. От одной мысли идти куда-то и что-то делать появилось ощущение, что меня стошнит. Какой из меня настоящий маг, парочка гребаных заклинаний, там, на кладбище и здесь, а я уже готова в обморок от страха упасть. А ведь мне всегда, всю жизнь будет нужно быть готовой к опасности. Шхэн, я же рассчитывала с Ротаром отправиться на приграничье, где самые большие заработки и самые большие приключения. Но реальная жизнь как всегда испоганила мои планы. Мне наверно не хватит духу, мне хватит духу только забиться в шкаф в пустом доме где-нибудь подальше от всех и проторчать там всю жизнь. Сейчас я прям мечтала об этом. Я самый трусливый маг в мире. Позор.
Впрочем, Веофелию хуже. Бедолага, занесло же его в провинцию. Все его боятся, почти ни с кем не общается, родственников нет. А не будь меня, случись еще что-то с ритуалом, так бы и лежал на земле до утра, никто бы дойти не помог. Завел бы собаку, что ли. Или постоянного помощника. Или мотал отсюда в другой город. Большой. Где на некромантов не смотрят, как на диковинку. Потом скажу. Утром он меня уволит, и я ему напоследок все скажу…
Разбудили меня какие-то странные звуки. Я не помнила, когда успела закрыть глаза. На улице уже светало, эта непомерно длинная ночь подходила к концу. Некромант что-то бормотал во сне в подушку, беспорядочно выкрикивал, призывая к чему-то, я не могла распознать слов. А потом тихо так, неверяще позвал. — Клара?
В его голосе было столько надежды и горечи, словно он после долгих лет увидел очертания знакомой фигуры и стоя у нее за спиной, все еще не знал точно, что он испытает, если этот человек обернется — радость встречи или разочарование.
— Клара? — повторил он.
— Клара, Клара. — наиболее мелодичным голосом выдала я, присаживаясь у кровати на корточки. Почему-то его бывшая возлюбленная представлялась неземным эфемерным существом с длинными, светлыми волосами в каком-нибудь воздушном полупрозрачном платьице в цветочек и с венком из ромашек на башке. Веофелий Саторски, по-моему, просто не мог бы полюбить какую-нибудь другую. Среагировал он как обычно странно. Резко дернулся и подскочил на кровати, нервно озираясь, я аж от неожиданности потеряла равновесие и уселась на полу.
— Плохие сны? — сочувственно спросила я, чтобы хоть что-нибудь сказать. Когда он понял, что неведомой невесты рядом не обретается, Веофелий слегка успокоился. С недоумением повертел головой по сторонам, пытаясь определить, откуда идет голос, и только через пару секунд нашел меня. — Вот, сижу, проверяю чистоту пола. — пояснила я.
— Ты, что, нарочно? Тебе заняться больше нечем? — накинулся на меня Веоф. Видно, решив помочь ему из добрых побуждений, я ему здорово подгадила настроение и сон. К шхэну. Я уже подгадила все, что могла.
— Вам уже лучше? Ложитесь обратно. Хотите я вам что-нибудь принесу? Только скажите. — Он запнулся на ответе, словно что-то резко вспомнив, и снова посмотрел на меня тем странным вчерашним непроницаемым взглядом. Сплошная чернота зрачков и больше ничего, и какой-то вопрос, застывший в самой глубине.
— Да вы не волнуйтесь, я днем уеду. Или как только вам станет лучше. Сразу же возьму билет на экипаж.
— Так. Ясно. — тихо сказал он. Потом встал, шатаясь, подошел к двери и завозился с замком, тщательно запирая ее. Я отступила к стене. На всякий случай.
— Садись в кресло. Поговорить надо. — У него был такой голос, что невозможно было не послушаться. Наниматель явно собирался сказать мне какую-то гадость. Да я и сама предлагала уволиться. К чему разводить такую трагедию, на работе у него свет клином не сошелся. Ну обидно конечно, но по-моему, он переживает больше меня. Еще утешать его придется.