— Полагаю, ты не подписала бумаги.
— Что? — распахиваю я глаза. — Как ты?..
— Она бросила их в камин, — отвечает Раят, не дав мне договорит.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, сидящего на другом конце дивана, но он что-то набирает в мобильном.
— Хорошо, — хвалит Эббот.
Я снова поднимаю на него глаза.
— Я не понимаю…
— Ты прошла свое первое испытание посвящения. — Мой свекор кивает головой отпускает мою руку, и она шлепается мне на голое бедро.
Первое испытание посвящения? Я думала, мне придет смс с именем, временем и адресом? Никто не говорил, что меня будут проверять несколько раз. Сколько будет тестов? Раят сказал, что я бросила их в огонь. Я так и сделала, но он уже ушел.
— Как ты?..
Я замолкаю, пытаясь собрать воедино все, что произошло за последние двадцать четыре часа. Я думала, что мой разум ясен, но я явно ошибалась. Оглядываю большую открытую гостиную и панорамные окна, в которых видна темная ночь. Должно быть, у него здесь есть камеры. Конечно, есть. Я должна была догадаться. Мэтт сказал, что они всегда наблюдают. Он придумал эти бумаги и поссорился со мной. Ему нужна была стратегия отхода, а потом, он сидел где-то в сторонке и наблюдал за мной.
— Ты меня подставил, — говорю я Раяту, поворачиваясь на диване так, чтобы оказаться к нему лицом.
Он все еще набирает что-то у себя в телефоне. Потянувшись, я выхватываю у него из рук мобильный и швыряю в другой конец комнаты. Раздаётся звук разбитого стекла, и я втайне надеюсь, что раздолбала это чертово устройство. Раят прищуривается и глядит на меня.
— Блейк…
— Я, блядь, разговариваю с тобой. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это притвориться, что слушаешь! — рявкаю я.
— О, она мне нравится, — шепчет моему отцу мистер Арчер.
Я встаю, свирепо глядя на Раята.
— Итак, все, что ты сказал мне в комнате ранее, было ложью.
Откуда мне теперь знать, что правда?
Его челюсть напрягается, а ноздри раздуваются.
— Ты обманул меня. Заставил думать, что хочешь развода. А если бы я их подписала?
И что тогда? Это было бы расценено как провал. Тогда он пришел бы домой и убил меня?
— Ты бы этого не сделала, — фыркает он, как будто от него невозможно уйти. Думаю, тот факт, что я сожгла их, доказывает его правоту.
— А если бы я это сделала, Раят? Что тогда? — кричу я.
Он делает два шага, сокращая расстояние. Протянув руку, он берет меня за подбородок и нежно проводит большим пальцем по моим приоткрытым губам.
— Если ты хоть на секунду подумала, что я позволю тебе от меня уйти, то должен напомнить тебе, кто я… снова, — уголок его губ трогает ухмылка.
Мое дыхание учащается, и я отстраняюсь. Прикосновения и слова кажутся слишком интимными для нашей аудитории. Тем более что это наши отцы.
— Но ты их подписал, — возражаю я.
— Я должен был, — рычит он, поворачиваясь ко мне спиной. — Это был приказ Лордов…
— Лордов? — резко смеюсь я. — Как долго они будут контролировать нашу жизнь, Раят?
Я огрызаюсь, и он поворачивается ко мне лицом.
— А? Что ты будешь делать, когда они скажут тебе оставить меня?
— Не скажут, — качает головой он.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что они этого не сделают! — кричит он.
— Я в это не верю! — кричу я в ответ. — И ты предан им. Не мне.
— Блейк, — вздыхает он, проводя рукой по волосам. — Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Испытай меня, — говорю я, широко разводя руки.
Давайте покончим с этим прямо сейчас. Он может устроить мне испытание Лордов, и когда я пройду его, все закончится.
— Я не могу, — сквозь стиснутые зубы рычит он. — Не в этом смысле.
— Серьезно? — огрызаюсь я. — Все было гребаным испытанием с того момента, как я столкнулась с тобой в коридоре в Баррингтоне, и вдруг ты не можешь. Это не имеет никакого гребаного смысла, Раят!
— Все изменилось.
— Что, черт возьми, изменилось? Потому что все это выглядит как одна и та же гребаная игра.
В комнате воцаряется тишина после моей вспышки. Я снова падаю на диван. Положив локти на колени, я закрываю лицо ладонями и делаю глубокий вдох.
— Как я могу доказать тебе свою преданность, если ты не доверяешь мне свои секреты? — я поднимаю на него глаза, он стоит перед окнами. Нагнувшись, он берет свой сотовый, а затем засовывает руки в карманы джинсов.
— Там есть…
— Нет! — прерывает он своего отца, разворачиваясь.
— Что такое? — вскакиваю на ноги я.