Это все мое!
— Прекрасно, — ее тело расслаблено настолько, насколько это вообще сейчас возможно. Это идеальное время, чтобы подготовить ее к тому, что я собираюсь сделать позже. Я позабочусь о том, чтобы она проснулась для этого. Какая-то больная часть меня хочет, чтобы было больно, и я знаю, что какая-то часть ее будет любить это.
Моя девочка такая.
Убрав подушку из-под ее бедер, я укладываю ее на кровать и ложусь рядом. Откинув волосы с ее лица, провожу костяшками пальцев по ее щеке, думая о выражении лица Мэтта, когда он увидит ее на церемонии с моим кольцом на пальце, зная, что она будет моей навсегда.
Он поймет, что со мной не стоит играть в долбаные игры, потому что я всегда выигрываю.
БЛЕЙКЛИ
Я стону, уткнувшись лицом в мягкую подушку, пахнущую лавандой. Перекатившись на спину, открываю тяжелые глаза и смотрю вверх, чтобы увидеть незнакомый матово-черный потолок.
— Что? — моим глазам требуется секунда, чтобы сфокусироваться. На противоположной стене — прозрачный камин, над которым висит телевизор. Справа — раздвижная стеклянная дверь. Прищурившись, я не вижу ничего, кроме деревьев и того, что похоже на снег, по другую сторону двери.
— Что случилось? — спрашиваю я себя, поднимая руку к голове. Все так туманно, и все болит. Как будто я сильно напилась и упала с лестницы. Это был бы не первый раз, когда я это делаю. Я могу быть неуклюжей.
— Я нашел тебя.
Оглянувшись на открытую дверь спальни, я вижу Раята, прислонившегося к дверному проему. Его руки скрещены на груди, он одет в джинсы и белую толстовку, рукава которой подняты, чтобы показать его подтянутые предплечья. Благодаря этому цвету его кожа выглядит еще более загорелой, чем есть на самом деле. Его изумрудные глаза яркие, а губы подергиваются, как будто он хочет улыбнуться, но отказывается позволить себе этот простой жест, чтобы дать мне понять, что ему весело.
— Ты жульничал, — говорю я, и его взгляд падает на мою грудь. Посмотрев вниз, я понимаю, что я голая. — Где мое платье? — спрашиваю я, проводя руками по животу. Я даже не собираюсь спрашивать о нижнем белье. Уверена, что он их порвал.
— Сжег его, — отвечает он без малейших угрызений совести.
— Раят, — рычу я, наблюдая, как он отталкивается от дверного проема и подходит к кровати. Его глаза медленно блуждают по моему обнаженному телу, и его язык выскальзывает, чтобы провести по губам. — Ты не можешь продолжать жечь мою одежду. — Я пытаюсь говорить так, будто мне важно, что он спалил дорогое платье, но, судя по тому, как его глаза зажигают мое тело, мне совершенно наплевать, что он с ним сделал.
Когда я сажусь, комната кружится, но замираю, когда чувствую что-то.
— Что?.. — осекаюсь, когда улыбка, которую он сдерживал, появляется на его лице.
Он выгибает бровь.
— Что-то не так?
— Что ты сделал? — спрашиваю я, ужас сжимает мою грудь от ощущения моей задницы. Там что-то есть.
Он тянет руку вверх, потирая свежевыбритую челюсть.
— Это то, что я собираюсь сделать.
Отпихивая его с дороги, я пытаюсь встать с кровати, но мои колени подгибаются, бросая мое тело на его.
Потянувшись вверх, он берет меня за волосы и откидывает мою голову назад, удерживая меня на месте. Я задыхаюсь, его сила заставляет меня споткнуться на шатких ногах, но другой рукой Раят обхватывает мою талию, притягивая меня к себе, чтобы удержать. Опустив губы к моей шее, он шепчет:
— Тебе нужно успокоиться, малышка. Ты все еще не отошла от успокоительного.
Как только он отпускает меня, я иду в ванную. Там есть длинная стойка с раковинами для него и для нее по обе стороны. Под столешницей — только матово-черные ящики. Вниз идут три ряда, а поперек — четыре. Столешница отделана белым мрамором в тон полу. В верхней части высокого зеркала расположены светильники, заставляющие меня моргать своими чувствительными глазами.
Включив дальнюю раковину справа, я наклоняюсь, но останавливаюсь. Когда Раят входит позади меня, я устремляю свой взгляд на него в зеркале, и мое сердце учащенно забилось.
— Раят? — мой голос нервно дрожит.
Я начинаю оборачиваться, когда он подходит ко мне сзади. Он хватает меня за запястья и наваливается своим телом на мое, прижимая меня к белой мраморной стойке. Я прерывисто выдыхаю, от этого движения мои волосы рассыпаются по гладкой поверхности.
— Раят? — спрашиваю я, мое сердце бешено колотится.
— Шшш, — выдыхает он мне в затылок. Отпустив меня, он встает, но кладет руку мне на спину, чтобы удержать меня в согнутом положении.