Подвластными остались лишь глаза и только, я словно онемел весь, позабыв о том, как двигают конечностями, знал, но растерял весь опыт, а сотни взоров по-прежнему буравили сквозь толщу вод. Ирония судьбы, тварь там, внизу, не может выбраться наверх, как паразит гнобя чужую волю и, помыкая телом жертвы, давит вниз. И лишь пока не покорился весь, пока последняя ресница в теле не его, чудовище останется ни с чем, бороться, хоть и сложно, было можно. И я моргал, смотрел по сторонам, стараясь, всячески, напрячь как можно больше из того, что все еще мое, что б не забыть, не стать послушным воле монстра. Резиновое время все текло, а мысли путались, свиваясь кольцами, барахтаясь и удивляя незнакомым построением, я так не думал никогда, окрас, оттенки, направленье, все было словно не мое, и это злило. Хотелось вскрикнуть, как-то возмутиться, от страха, сковывающего грудь, осталось слишком мало, что б пугаться, и снова жар в висках, молотит в череп колотушка, встаю на ноги, гордо вперив взгляд в бескрайние просторы чертовой иллюзии.
- В жопу! - сорвалось вдруг с губ, и все померкло.
В себя пришел все на том же полу в позе "морская звезда", морда болела, голова тоже, впрочем, ничто в моем многострадальном теле не было исключением. Хорошо хоть агония была легкой, ноющей и терпимой, даже встать смог, нашел взглядом кувшин и вылакал всю оставшуюся воду. Все, больше запасов жидкого нет, последнее выдул, а к ручью хрен сунешься, или сожрут, или успею добежать до дома, хотя второе более вероятно. Так может, рискнуть, авось успею набрать еще, а то, чувствую, сушнячок у меня еще долго будет, зачем мучиться-то? О том, что произошло, не хотел даже думать, к черту, и так понятно, что "комикс" изгаляется.
- Оцередное испитание! - перекривлял я вслух, и потопал к двери.
Как и думал, бег наше все, набрать успел почти полный кувшин, когда пришлось делать резкий рывок в сторону, уходя из-под броска ставшей мне теперь не по зубам твари, и делать ноги к дому. Там на дверь тут же был наброшен засов, пару сильных ударов с той стороны и все стихло. Черт, а ведь могут и караулить, хрен вообще тогда куда выберусь, вот ведь жопа будет.
Чтива больше не было, ни в эти сутки, ни в следующие, ни в те, что за ними. Книга словно дала обед молчания, втянула во весь этот бред, сука такая, так теперь еще и выпендривается, молчанку затеяла. Ух, как я был зол на нее, как зол, если бы это подействовало, отпилил бы вместе с туловищем и, скинув с себя, довольный ушел на респ, так ведь не сработает же, не получится!
Всю следующую неделю из дома не выходил, только зыркал в окно, подмечая мелькание смазанных теней по сторонам, а потом полянка замирала, словно приглашая сделать первый шаг. Мол, все спокойно и тихо, давай, дружище, тебе давно пора уже на свежий воздух, разомнешься хоть. А я такой дурак возьми и поведись, да? Будто не вижу, что обложили, суки, со всех сторон, только и успеваю краем глаза ловить их разбегающиеся силуэты. Пару раз даже в окно пытались лезть, да такие, что и не припомню, когда подобное видел: скрюченные, морды воротят, руки длинные, на пальцах когти, ужас, короче. В истерику меня еще не бросало, но был уже близок, очень близок к тому, что бы уйти на респ героем, выбежав из этого ада и свернуть хотя бы одну вражью шею, вдавить глаза прямо в мозг и вгрызться зубами в горло, и бить, бить, бить клинком столько измотавших мне нервы сволочей.
Еда закончилась, пал мало, нож из руки не выпускал, дергался на каждый посторонний звук, а их все это время было просто пруд пруди. То царапают стену, то в двери ломятся, а иногда и вовсе по крыше начинают бегать. В общем, сдали нервы, лопнула терпелка, и я сдался, отпустил вожжи.
- Ааааа! - дверь с грохотом рванула наружу, от мощного пинка чуть не слетев с петель. Выскочив на поляну, дико зашарил взглядом по округе, жутко ощерившись, ну же, ну, подходите, где вы, твари, где?! Справа что-то дернулось, рывок, и спустя мгновение уже несусь куда глаза глядят, а глядят они куда угодно, только не вперед. И везде, со всех сторон, кто-то есть, меня преследуют, гонят, словно добычу. Разворачиваюсь на месте и рву на встречу, ну же, ну, давайте, ну! И снова окружают, снова берут в кольцо, бросаюсь на прорыв, в надежде хоть кого-нибудь найти, но тщетно, тени уже впереди, завлекают, заманивают, и ноги несут меня вперед. Пусть ловушка, пусть, без разницы, хоть кого-нибудь, дайте в руки хотя бы одного!