Я подавленно молчал, а он улыбнулся загадочной улыбкой сфинкса:
— Что скажете?
— Такое чувство, будто вы не выходили из этой комнаты.
Он взял в руки и снова бросил на полку черепок.
— В некотором смысле это почти так… Хотя вы и думаете, что видите меня впервые.
И, заметив, что я все еще не понимаю, добавил:
— Не так давно вы предлагали мне свою помощь… и… прошу прощения, что разбил вашу антикварную безделушку. Это была подделка. Уверен, я не ошибусь, если скажу, что безупречный вкус подвел вас в этой покупке.
— Вы?.. — Да, наверное, вид у меня был совершенно глупый, потому что он усмехнулся и отвесил мне элегантный полупоклон.
— Рив Дарт к вашим услугам.
— Так вы?..
— Не бойтесь, называйте вещи своими именами. Я не обижусь. Привидение, призрак. Только не говорите, что вы боитесь призраков.
— Значит, в комнате напротив?..
— Да.
Я попытался собрать разбегающиеся мысли.
— И давно вы… в таком состоянии?
Он медленно прошел к окну и, отогнув уголок шторы, выглянул на улицу:
— Достаточно давно, чтобы почувствовать, что значит навсегда остаться одному.
— А… что случилось? — Я попытался, чтобы мой вопрос прозвучал как можно нейтральнее.
Рив резко повел плечом и сказал глухо:
— Убийство, — И тут же бросил, не поворачиваясь: — Только не надо меня жалеть!
— Извини…
— Нечего извиняться. Не ты же меня застрелил!
— Вас?..
— Да!
— В этой квартире?
— Угу…
Я поднялся и подошел к нему.
— Рив, мне действительно очень жаль.
Невероятно — абсолютно живой, реальный человек…
— Ты думаешь слишком громко, — внезапно сказал он. — И вообще, раз я у тебя в гостях, мог бы предложить что-нибудь выпить.
— Да, конечно. Но разве ты?..
Он снова смерил меня своим красноречивым взглядом, и я поспешил к бару. Привидение у меня в гостях, требует вежливого обращения и выпивки.
— Мартини, коньяк, виски или?..
— Коньяк. И рюмку побольше.
Рив схватил бокал, и я успел почувствовать, что руки у него по-человечески теплые.
— Я не пил хорошего коньяка уже лет двадцать пять!
— А плохого?
— Не придирайся к словам!
Он поднес бокал к носу и вдохнул:
— Ах, черт, все бы отдал, чтобы снова почувствовать его вкус.
— Так что же тебе мешает?
С печальной улыбкой он покачал головой и поставил рюмку на стол:
— Я призрак. Ты забыл. Я утратил часть человеческих способностей, взамен, правда, приобрел другие. Например, умение проходить сквозь стены. Но я с радостью отдал бы это за один час прежней жизни. Больше всего в моем состоянии не хватает вина и секса…
— А… за что тебя?
Он опустил голову, так что белые кудрявые завитки волос скрыли его лицо, а потом снова вскинул ее с легкой улыбкой:
— Ладно. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за гостеприимство.
— Рив, подожди.
Но он решительно направился к выходу.
— Постой! Как я могу помочь тебе?!
Я подошел к двери в то самое мгновение, когда широкоплечая фигура исчезла, растворившись в воздухе. Я выглянул в коридор, но не успел сделать и шага в сторону «первой» комнаты, как ее дверь громко захлопнулась.
— Это называется «спасибо за гостеприимство»?
Не дождавшись ответа, я повернулся и ушел к себе, понимая, что глупо обижаться на призрака. Залпом выпил содержимое его нетронутого бокала и лег спать.
Я не мог уснуть. Лежал и смотрел на бледный свет фонаря за окном. Он мешал мне погрузиться в уютное забытье сна, мешал думать… В бок впивалась какая-то пружина, и я напрасно ворочался, пытаясь найти удобное положение на диване, а потом еще и одеяло съехало на пол. Я наклонился, чтобы поднять его, как вдруг услышал тихий, тоскливый голос:
— Счастливый ты…
Я подскочил на кровати.
Сказать, что я был удивлен — значит, ничего не сказать. В ночном полумраке я увидел черный силуэт Рива, сидящего за столом.
— Что ты здесь делаешь?! — смог наконец выговорить я.
— Да так. Зашел пожелать тебе спокойной ночи… Тоскливо одному, особенно когда знаешь, что рядом есть кто-то, кто тебя видит и слышит… Послушай! Ты действительно не боишься меня?
— Ты себе льстишь, — ответил я.
— Слушай, все равно ты не спишь. Может, сыграем в шахматы?..
…Нахмурив в глубоком мысленном усилии лоб, Рив наклонился над шахматной доской.
— Ну да, — размышлял он вслух, — если я пойду конем… нет, пожалуй, конем не стоит.
Он сидел, чуть склонив голову к плечу, и машинально постукивал основанием пешки по подлокотнику кресла. Забавно это, наверное, смотрится со стороны для постороннего человека — шахматная фигурка в невидимой руке подпрыгивает в воздухе.
— Так что с конем?
— Подожди, я думаю.
Я был знаком с ним уже несколько дней. После своего неожиданного появления Рив стал часто «заходить в гости», и скоро я понял, что это знакомство доставляет мне очень много хлопот.
Видимым он становился только в хорошем настроении. И тогда охотно беседовал, рассматривал мою коллекцию нефрита, подолгу переставляя с места на место полупрозрачные зеленоватые фигурки, играл со мной в шахматы. Мне казалось, он ждал моего возвращения из города и даже как будто был слегка недоволен, если я задерживался…
В остальное время я чувствовал на себе резкие перепады его настроения. Слышал далекие, отрывистые, довольно неприятные звуки, похожие на скрип железа по стеклу, в воздухе висела какая-то гнетущая тоска, словно Рив приоткрывал дверь из своего невидимого мира в мою комнату, и тот, другой мир был настолько несовместим с моим, что даже легкое его дыхание становилось непереносимым.
Кувшин с травяным орнаментом был не единственной жертвой дурного настроения моего соседа. Пару раз я находил на полу мелкие осколки другой посуды, и всегда казалось, что ее хватали со стола для того, чтобы в страшной ярости швырнуть в стену… Не знаю, зачем он делал это.
Иногда Рив казался мне рассерженным ребенком, обиженным мальчишкой, который швыряет на пол все, что попадается под руку, и хлопает дверью, сам не зная, на кого сердится. Он нравился мне, и я очень хотел понять его. Что он такое? Потерянная душа или слабый сигнал, идущий откуда-то издалека? Мне казалось, что сейчас в нем больше неуправляемых эмоций, чем разума. Поэтому он так непредсказуем и не может удержать бурных всплесков своего настроения и поэтому кажется немного… безумным… Впрочем, в шахматы он обыгрывает меня чаще, чем я его.