Но с Рафаэлем она так сделать не смогла. Харвестер казалось, что она вообще больше никогда так сделать не сможет.
Не тогда, когда Ривер был в её разуме и в её сердце. Как и тогда, когда она потеряла крылья, Харвестер знала, что это произойдёт. Но чувствовала себя так, будто совершает самое гадкое предательство в своей жизни, и не знала, что же от неё останется, когда всё закончится.
Рафаэль скользнул рукой между их телами и обхватил её грудь, и из горла Харвестер вырвалось рыдание. Паника сомкнулась вокруг неё, как обёртка. Слепо, без раздумий Харвестер со всей силы оттолкнула Рафаэля.
Он отпустил её, и Харвестер попятилась, дыша мелко и часто.
Гнев, окрасив красивое лицо Рафаэля, придал ему оттенки чего-то тёмного и ужасного.
— Как ты могла спать с демонами и животными, а меня находить отталкивающим?
С животными? Он думал, что она спала с животными? Ей потребовалось какое-то время, чтобы затуманенный паникой мозг понял, что Рафаэль имел в виду оборотней.
Ангелы всегда считали гибридов человека и животного мерзостью.
— Я считаю тебя отталкивающим, — процедила Харвестер, — потому что ты шантажируешь меня жизнями.
Рафаэль усмехнулся.
— И ни один демон с тобой такого не делал?
— Естественно, делали, — бросила она в ответ. — Но они же демоны. У них это природой заложено. А ты? — Она посмотрела на него с отвращением. — Ты считаешь себя высшим существом, а по факту ты гораздо хуже. Не знаю, что случилось с тобой, пока меня не было, но ты не тот мужчина, которого я помню. — Харвестер подошла к нему, не желая упустить ни одну эмоцию, играющую на его красивом лице. — Я трахалась с демонами, которые были менее отвратительными, чем ты.
«Спасибо тебе за это, Энриет».
Гнев Рафаэля рос, став ощутимым ураганом в комнате. Электричество жужжало на поверхности кожи, маленькие молнии освещали его тело, как будто его подключили к розетке.
— Ты то, что с тобой произошло, — его голос был окутан силой гнева, и по позвоночнику Харвестер побежали ледяные мурашки. — Ты уже давно должна была стать моей.
Чёрт, она облажась, дразня его. Дело было в ней, и ей нужно это помнить. Нужно сдержать обещание и вернуть Лимос ребёнка.
Всё стерпеть. Извиниться. Подарить ему чертовски лучшую ночь в его жизни, даже если тебя после этого вывернет наизнанку.
— Прости. — От её голоса он остановился и замер. Раньше Харвестер не разбрасывалась так легко извинениями, и если она слово «прости» за последние пять тысяч лет сказала больше десятка раз, то Харвестер будет просто в шоке. — Я просто… нервничаю. — Она захлопала ресницами, играя сокрушенность и запуганность.
Выражение лица Рафаэля смягчилось.
— Понимаю. Это твой первый раз с архангелом.
Ох, как бы не стошнило. Как он может ходить с такой большой головой и сохранять равновесие?
— Да. — Она сумела улыбнуться. — Первый раз.
Рафаэль улыбнулся в ответ.
— Иди ко мне. — Когда она замерла в нерешительности, лишь на мгновение, архангел повторил приказ, но уже жёстче. — Иди. Сюда. — Он щёлкнул пальцами, и она тут же оказалась перед ним.
Одетая лишь в лифчик и трусики.
Рафаэль закрыл глаза и вздохнул. Из груди послышалось урчание, и он открыл глаза. Ясные голубые глаза были окрашены злыми малиновыми вспышками.
— Я чувствую на тебе его запах.
— Не на мне. — Харвестер подняла подбородок и встретила взгляд Рафаэля с неповиновением, перечёркивающим все извинения. Чёрт возьми, она не собиралась извиняться за то, что была с Ривером. — Во мне.
— Я сотру его. — Тёмный, опасный тон его голоса совпал с угрожающим шагом в сторону Харвестер.
Намерение Рафаэля было ясно, и она почувствовала, что готова, что всё выдержит. Вот оно. Она снова пожертвует собой ради Шеула, понимая, что обрекает себя на вечный ад.
Почему-то на этот раз всё было труднее.
Рафаэль запустил руку ей в волосы и дёрнул голову Харвестер назад. Она закрыла глаза, чтобы он не увидел, как противен ей, когда накрыл её губы своими.
— Рафаэль. — Невозможно глубокий голос прокатился по всей комнате и заставил каждый орган в теле Харвестер задрожать от чистого страха. — Отпусти её. Сейчас же.
Какая-то невидимая, электрическая сила разделила Харвестер и Рафаэля. Архангел отлетел назад, ударился в мраморный стол, на котором стояла какая-то бесценная китайская ваза.
Бесценной она была, пока не упала на пол и вдребезги разбилась.
Харвестер развернулась к тому, кто появился в спальне, первоначальный страх превратился в удивление от вида мужчины, присутствие которого наполнило комнату чистой силой.