Со всей нежностью, которую можно ожидать от Всадника, именуемого Смертью, Тан поднял на руки Ривера и открыл собственный Хэрроугейт.
Харвестер поднялась, её сердце сжалось от вида бездвижного и бледного Ривера на руках Тана.
— Вы оставите меня здесь?
— Обращайся к Ресефу. — Тан вошёл в портал и оставил Харвестер наедине с Ресефом впервые с тех пор, как она исцелила его разум, связав его с парой — человеческой женщиной по имени Джулиан.
И как ни странно, после всех тех мучений, что Харвестер перенесла во дворце Сатаны, от воспоминания о том, что с ней сделал Мор, её будто окутало всю колючей проволокой, а ноги просто приросли к земле.
Она потянулась к своей силе, но вспомнила, что полностью опустошена. Беззащитна.
— Возьми меня с собой. — Она сглотнула, но сухость в горле не пропала. — Пожалуйста. Ривер через ад прошёл, чтобы меня спасти. Когда он поправится, будет же лучше, чтобы он страдал не зря.
Ресеф, который не принимал ничего всерьёз до взлома Печати, посмотрел на неё с жутким, пустым выражением лица.
— Если он поправится.
— Поправится, — уверенно произнесла Харвестер. — Ривер чертовски упрямый, чтобы умереть.
«Пожалуйста, будь упрямым».
— Наши Наблюдатели сказали, что ты работала на Небеса. Это правда? — Голубые глаза Ресефа, так похожие на глаза его отца, были проницательными, и Харвестер задумалась, сколько в нём осталось от Мора, что приходилось держать в узде.
Она понимала это больше, чем хотелось бы.
— Да, — ответила она. — В самом начале.
— А всё то дерьмо, с которым ты помогла Мору? Брехня?
— Не всё, — призналась она. — Порой я ему помогала. Не могла позволить ему что-то начать подозревать.
Ресеф закрыл глаза и медленно выдохнул, и Харвестер знала, что он в ярости. Будучи Мором, он причинил ей боль, и вина по-прежнему его поедала. Она не перешла ещё на сторону добра настолько прочно, чтобы ощущать стыд за то, что пользуется его чувством вины.
— Пожалуйста, — повторила она. — Я… умоляю тебя. Я должна знать, что с Ривером всё хорошо.
— Если ты лжёшь… если причинила ему вред…
— Не причиняла и не причиню. — Харвестер затаила дыхание, ожидая ответа с таким терпением, на какое была способна. Пока она тут распыляется, Ривер, может, умирает.
Ресеф открыл глаза, и в них вспыхнуло решение.
— Пошли.
— Подождите! — возникший голос сотряс землю, и даже воздух вокруг завибрировал.
Плавно развернувшись, Ресеф поднял меч и встал между Рафаэлем и Харвестер. Боги, он должен её ненавидеть, и всё же инстинкт вопит её защищать.
Как и отца.
Рафаэль властно стоял перед ними, облачённый в богатое, бархатное, пурпурного цвета одеяние. Серебристые крылья, которые по цвету совпадали с мехом одеяния, взмыли в небо элегантной дугой.
Ресеф не вложил в ножны клинок, что было вопиющим оскорблением любого архангела.
Рафаэль растянул губы в зловещей улыбке.
— Мне до сих пор трудно поверить, что из всех Всадников, у тебя нашлись яйца побороть свою демоническую половину.
— Мне до сих пор трудно поверить, что полные придурки могут быть архангелами, — в ответ протянул Ресеф. — По-моему, мы в расчёте.
Когда брови Рафаэля опасно взметнулись вверх, Харвестер встала между ним и Ресефом.
— Иди, Ресеф, — спокойно произнесла она, хотя сердце билось так сильно, что, казалось, сломает грудную клетку. — Позаботься о Ривере.
— По-прежнему пытаешься защищать детей Энриета, как я погляжу, — пробормотал Рафаэль. — Ты больше не их Наблюдатель.
— Спасибо за напоминание, — кисло заметила она. — Но мой обет защищать их появился задолго до того, как меня взяли их Наблюдателем. Я верна своим клятвам.
— Да, верна, — дразняще произнёс Рафаэль.
Ресеф не двинулся с места, поэтому Харвестер протянула руку назад и легонько толкнула его.
— Пожалуйста. Иди.
— Передам Риверу твои самые наилучшие пожелания, — сказал Ресеф Рафаэлю. — Твоё беспокойство за него просто… ошеломляет. — Ресеф открыл портал, вошёл в него и показал архангелу два средних пальца.
— Как ты с ними так долго возилась? — Рафаэль смотрел на пустое, после исчезновения Ресефа, место. — Они ужасны.
Харвестер улыбнулась, хотя на самом деле хотела ударить ангела. Всадники, может, были и не самыми приятными людьми, но были такими, какие есть из-за Рафаэля и его братии. И в действительно, учитывая их прошлое и то, что им пришлось пережить, Харвестер считала, что они ещё чертовски хорошие.
— Они ужасны, только если ты против них. — Харвестер видела, что случилось с теми, кто разозлил Всадников. Словом «ужас» это не описать. Она скрестила руки на груди, поморщившись от боли во всём теле. — Если ты здесь, чтобы извиниться за то, что отправил за нами наёмников, то можешь не тратить своё время.